Золотая рыбка

— О'кей. Будем считать, что с тобой мы внесли ясность: москвич сильно подпортил свою репутацию и подвергнут забвению. Ты тихо страдаешь и стараешься убедить себя, что тебе хорошо со мной. Ладно, пусть так. Теперь моя очередь раскрыть карты. — Вилли испытующе взглянул на Полину и сделал тяжелую паузу. — Я всю дорогу ломаю голову, как мне затащить тебя в постель. Выражаясь языком высокой поэзии, «Но быть бы вдвоем нам в местечке укромном, два бьющихся сердца — рядом!» Джон Китс. Я с университетских лет запасся необходимыми цитатами. Боюсь, с тобой эти штучки не сработают. Я волнуюсь.

Полина рассмеялась:

— Ты не выглядишь неопытным юнцом или скромником, едва оставившим сан священником. Какие трудности?

— Не хочется разрушать очарование, — насмешливо улыбнувшись, взглянул на неё Вилли. Но все же попробую выкрутиться. Смотри… — Он притормозил у стены темного особняка. — Как тебе здесь нравится?

— Мы снова в гостях?

— Мы — на необитаемом острове. — Металлическая гармошка ворот поползла вверх. Вилли въехал в осветившееся помещение гаража, выключил мотор, помог Полине выйти и распахнул дверь в углу. Миновав маленький коридор, они оказались на кухне. Свет в низко висящей над столом лампе вспыхнул автоматически.

Полина огляделась:

— Очень уютно. Рекламное гнездышко для счастливой пары.

— Загляни в холодильник. Нет… Отойди. Пошли наверх. Я уверен, что в спальне полно свежих цветов…

… Через час они спустились на кухню и, отталкивая друг друга, рванулись к холодильнику. Полина — в белой сорочке Вилли, наброшенной на голое тело. Он — в черном полотняном кимоно, перехваченном поясом. На столе мгновенно появилась гора вовсе не диетических продуктов — паштеты, сыры, мясные изыски разной формы, степени остроты и копчености.

— Ненавижу фуршеты. Не умею есть стоя, одновременно общаться с дюжиной болтунов и строить глазки женщинам. — Вилли до отказа загрузил крупную ярко-зеленую керамическую тарелку. В тон салфетке, покрывающей массивный деревянный стол.

— А не вредно ли на ночь столько помидор? — Покосилась Полина на щедрый натюрморт. — Не вдумывайся, это русская шутка, цитата из юмористического произведения.

— У нас, у английских интеллектуалов, другое правило. Вот уже тысячу лет. — Вилли назидательно поднял указательный палец и продекламировал по-английски:

«Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало».

— Это же Омар Хайям… Боже, как странно!.. Мы запомнили одно и то же на разных языках, в разных концах большого мира… Я не знаю персидского подлинника, но по-русски это звучит тоже впечатляюще.

— Подчеркиваю, в прозаической и поэтической форме, что мне хорошо с тобой, детка. И есть, и болтать, и заниматься любовью… У вас не принято обсуждать интимные проблемы за ужином.

— У тебя устаревшая информация! Сейчас всякие сдвинутые на сексуальной почве так и лезут на телеэкран, чтобы посмаковать особенности своей интимной жизни. Кто-то делает себе популярность на больных людях.

— Но мы здоровые. У нас даже нет СПИДа. Я бы стал предохраняться, опасаясь за тебя.

— Сегодня безопасные дни. К тому же, я не думаю, что сейчас могу залететь.

— От меня можешь. Господу не угодно оставить род Уорков без наследников, и только ему известно, сколько отпрысков оставил я на разных континентах, несмотря на применение контрацептивов. Правда, годы берут свое, я стал очень осторожен. С женщинами, которых хочу беречь.

— Я думала, ты скажешь «немножко люблю».

— Могу сказать, «безумно люблю». Если, конечно, так полагается по ритуалу. Только ведь я подозреваю, что любовь — нечто иное. Один раз со мной это случилось. Тридцать пять лет назад… Кстати, мне уже пятьдесят шесть.

— Жуть! — искренне удивилась Полина. — Никогда не подумала о тебе так плохо. Если б не седина, то и сорок тебе многовато.

— Спорт, наследственная комплекция юного атлета, энергетика… Самое важное — батарейки, дающие силу. Они пока не подают признаков истощения. О, как мне хотелось тебя все эти дни! Можно было бы запросто снять проблему здесь полно платных, весьма квалифицированных услуг. Но в этом я постарел не тянет на суррогаты. Только раритет и строгий эксклюзив. К несчастью, разборчивость не единственный признак возраста. Прибежал на кухню, вместо того, чтобы проваляться с тобой в постели сутки напролет. — Вилли жевал холодный бекон с юным энтузиазмом.

— Ты чудесный — мужественный и нежный. — Полина копалась, разделывая крупные тигровые креветки. — Убеждена, годы лишь украсили тебя.

— Это с тобой, детка… Я могу быть разным… — Вилли нахмурился. — Но сексуальные выверты — следствие нервного напряжения. Сегодня я почти спокоен.

— Спокоен?