Золотая серединка

Потом вскочила, как сумасшедшая, запрыгала по комнате, разбрасывая на ходу вещи, и закричала:

– Он свободен! Мой Игорь свободен!

Потом, утопая в горячей, душистой ванне, Аля ощущала себя блаженно невесомой и счастливой, она даже почувствовала приятный привкус счастья, тягучий, как кофейная конфета. Солнечная, неуловимая энергия любви опьяняла и наполняла её. Она даже устыдилась, что совсем недавно, каких-то три часа назад, думала о том, чтобы убить эту любовь. Хотя она прекрасно знала, что любовь нельзя убить, что она как Ванька-встанька, у которого есть какая-то специальная деталь, которая всё время поддерживает его. Так и в любви – она будет всегда. Любовь – вечна!

***

Весь день Алька готовилась ко встрече. Сколько они не виделись? Она подошла к календарю, провела пальчиком по цифрам. Семнадцать дней. И три из них, последних, она даже не разговаривала с ним. Но сейчас всё будет по-другому. Она приготовила ужин, накрыла на стол, вытащила из серванта вазу – он обязательно принесёт ей цветы. Они сядут здесь, на тесной кухоньке и будут говорить, говорит, говорить…

Позвонили в дверь, и она бросилась навстречу своему самому любимому человеку. Открыла, и чуть не упала в обморок. На пороге стоял Игорь с Таксой. Он аккуратно пододвинул ошарашенную Альку, и зашел в квартиру.

– Я специально пришел с Таксой, чтобы ты не сомневалась в том, что я тебе сейчас скажу.

Такса прятала глаза, смотрела в пол и как-то отрешённо, но загадочно-счастливо поднимала уголки своих тонких губ. Игорь что-то говорил про договор с отцом, клялся, что любит только Альку, её одну, указывал руками то на Таксу, то на Альку, просил подождать ещё пару месяцев, взад-вперёд ходил по коридору и убеждал, убеждал. Только кого, Алька никак понять не могла. В очередной раз, посмотрев на блаженную, чуть скрытую улыбку Таксы, на её огромный живот, который она прикрывала руками, она открыла входную дверь и, обращаясь к Игорю, процедила:

– Пошёл вон!

***

Любовь прожила менее суток. Всю ночь она кричала, билась слезами об подушку, но к утру началась агония и вскоре она умерла.

Алька похоронила её рано утром, в ближайшем кафе. Она потушила об неё окурок и, улыбаясь первым лучам солнца, вышла из накуренного помещения.

Я прочитала рассказ, отдала листочки Таше и спросила:

– Ты правда думаешь, что любовь можно убить?

Таша присела на стул рядом со мной и хмыкнула.

– Мне кажется, что мы всегда будем что-то испытывать к человеку, которого любили. Даже когда пройдет десять или двадцать лет. Потому что этот человек был частью тебя, он поселился здесь, – я указала на грудь, – и вытащить его оттуда мы не в силах.

– Я так и думала! Ты до сих пор любишь Кирилла! – воскликнула подруга и почему-то схватилась за голову руками.