Золотая серединка

– Глупости всё это. Любить надо за себя.

– Ты это делаешь из-за денег?

Игорь обречённо вздохнул, с видом мученика поднял руки к небу и умоляюще посмотрел на Алю.

Но она не смутилась и только повторила свой вопрос.

– Ты это делаешь из-за денег?

Игорь присел на стул.

– Это отличный старт. К тому же клиенты отца. Тебе не придётся покупать ложки, вилки, стаканы. У тебя всё это уже будет. Будет своя квартира, можем даже домработницу оставить, чтобы ты не мыла посуду и не прибиралась в доме.

– А я хочу покупать ложки и вилки. Хочу мыть посуду, хочу убирать в доме. Хочу воспитывать наших детей, – у Альки опять задрожали плечи.

– Я обещаю тебе – у нас всё будет хорошо. Надо только потерпеть, хорошо?

Алька уткнулась в его плечо, навзрыд зарыдала и смирилась:

– Да.

***

Аля сидела у себя в маленькой комнатке, укутавшись в сиреневый мохеровый плед, просматривала фотографии и вспоминала, как она познакомилась с Игорем. Так банально: подошёл, представился, и сразу залез в самую серединку её сердца. Она прижала к себе альбом и представила, как сейчас на даче, он, её Игорь, сидит за одним столом с Таксой. Как домработница подаёт ароматные котлеты, плавятся бархатные, душистые свечки, и как она смотрит на него влюблёнными глазами. Ей стало не по себе. Она набрала его номер и замерла. Длинные гудки разрывали её веру на куски. Она с ненавистью кинула телефон на пол и зарыдала. Он бросил её. Сейчас это уже очевидно даже ей. Три дня не звонил. Такса добилась своего. Какое всё-таки подходящее прозвище у неё. Её так прозвали из-за фамилии Таксович, но она, на самом деле, очень напоминала таксу: маленькие чёрные пугливые глаза – бусинки, курносый, суетливый носик, длинное туловище и маленькие короткие ножки. Она очень добрая, любезная, была у Альки в гостях всего три раза, но каждый раз бросалась к раковине помыть грязную посуду. Вся такая хорошенькая, вся такая правильная, ласковая.

Раздался звонок домашнего телефона. Сердце бешено забилось, Алька бросилась к нему, подняла трубку.

– Аленький, это я.

– Ты не звонил мне три дня. Три дня! – не справившись с эмоциями, закричала Алька.

– Я всё время был возле отца. Он умер.

– Мне очень жаль… – всё, что смогла выговорить Алька.

– Я завтра вечером приеду. Жди.

Зажав трубку в руках, как будто это какой-то бриллиант, Алька присела не корточки и прошептала коротким гудкам:

– Ну вот и всё. Конец мучениям. Семь месяцев, двадцать три дня и четыре часа. И сейчас он свободен.