Золотая сетка

Он даже порозовел от гнева. Но Скобелев глядел на него с усмешечкой, да и меня в моем ничтожестве он не убедил.

– Правильно, самодеятельность и кустарщина. Где ж я возьму французский лототрон?

Однако мой пивотрон вовсе не халтура. Я проверял на комьпьютере систематику выпадений: разницы практически никакой. Так что рекомендую не брезговать.

Засим оскорбленный в лучших чувствах Дима собрал свой папирус и удалился, получив то же напутствие, что и Костя:

– Пять номеров и хотя бы один верный!

А мне напоследок сказал:

– Подумай насчет системы, Ваня. Димочка этот фуфло человек и никудышний игрок.

Но он работает в самой контре и кое-чего нахватался. Системами он все уши прожужжал. Говорит, многие люди их создавали, но, ясен пень, пользовались сами.

Конечно, если можно придумать такую вещь, ее будут держать под страшным секретом.

Конечно, имея такую сетку, озолотеет любой придурок. А как тебе кажеся, не слишком ли хорошо, чтобы быть правдой? Или это задача для гения? Я, сынок, играю очень давно, и счет потерял, сколько мне их показывали, систем этих. Я и сам, был грех, пытался что-то лепить. У меня это оказалось туфтой. А вот ты подумай: это в принципе возможно?

Сразу я ответить не мог и обещал подумать.

Математика игры меня к этому времени увлекла всерьез. Не соблазн выигрыша. Я все-таки был относительно обеспеченным человеком. Нет, конечно, не богатым. Но меня жадность не одолевала. Я по-латински легкомыслен: необходимое есть, даже немного сверху, а рвать жилы из-за лишнего не в нашем обычае. Я занялся лотереей, можно сказать, из любви к искусству, из-за возможности посоревноваться с Его Величеством Случаем, математического начала. Я не Костя и не Юрий Палыч. Я не мечтал хапнуть. Но вести комбинацию два месяца и не потерять ничего – это было равнозначно выигрышу, по определению коммерческой лотереи.

Максиму я пересказал разговор насчет системы. Друг мой разволновался не на шутку.

– Абак, если можно сделать такую сетку, она будет золотой сеткой!

– Уже слышал. Жадность обуяла?

– Эх! – он поморщился. – Знаешь, как достала уже вся коммерция! А времени прошло всего ничего, представь, как это достанет через год, два, пять! Не торгаш я, и ты, кстати, тоже. Даже не математик, в отличие от тебя. Ну да, у меня неплохо пошла эта наука. Но ведь я не ученый. Я спортсмен и стрелок. Если бы этим можно было прокормиться, вернулся бы в спорт. С большим удовольствием – в качестве тренера для мальчишек. Но кому сейчас надо тренировать мальчишек? И куда, к черту, денусь я с этой стрельбой? В киллеры меня уже начали приглашать, знаешь?

Ладно, в киллеры я ни при какой погоде не соблазнюсь, хоть настолько-то я человек порядочный. Торговля – это относительно чистая экологическая ниша, которая многих приютила в нынешнем бардаке. Но и только. А тут… Абак, ты, в отличие от меня, математик настоящий. Не сушеный догматик, который будет всю жизнь подтверждать равенство на все стороны Пифагоровых штанов. Ты настоящий, творческий, парадоксально мыслящий математик. Ты и в аспирантуру не пошел из-за того, что там неизбежно голову повяжут теми же Пифагоровыми штанами. Так почему бы тебе в качестве неформальной, для души, темы не взять разработку беспроиргышной системы игры? Работы там, как я понимаю, хватит и на хорошую докторскую. Степени она, конечно, не даст. Но даст свободу заниматься тем, чем хочешь заниматься.

Ты понимаешь, что меня зацепил коммерческий эффект. Только не думай, что я бессовестный. В киллеры не пошел и пашу, как могу, настолько честно, насколько жизнь позволяет. Ворочаю коробки с тобою на паях. Честно сказать, мне сейчас стыдно, что я тебя от глупой ишачьей работы сразу не освободил. Но не вечер же еще, можно нам на паях предпринять некое научно-практическое изыскание? Не гожусь я тебе в подметки, но чему-то и я учился, на подхвате быть смогу. В качестве младшего партнера для черновых разработок. Финансово это безопасно: до вложения денег можем опробовать систему многократно, до получения гарантий. Это законно, поскольку у нас даже налоги с выигрыша не платятся. Это не аморально, поскольку все нам проигрывающие добровольно вверяют судьбу лототрону. Чего еще тебе надо?

Не без удивления я выслушал эту тираду. До сих пор Максим относился к моему занятию как к хобби, отдыху от "ишачьей работы". Это пока мотивировка была чисто спортивная. Но коммерсант он всегда был куда лучший, чем я, и потому раньше почуял запах денег.

Однако в математике всегда был сильнее я. Тут он не льстил.

Я сказал:

– Ты недооцениваешь сложность этой работы. Шансы должны быть стопроцентными, так?

Единственное, что поддается хотя бы условному вычислению – консеквенция, последовательность. И то, знаешь ли, относительно. Она повышает шансы процентов на пятнадцать. Где я возьму остальные восемьдесят пять? Всей моей науки хватает только чтобы напропалую не просаживать. Едва концы сведены с концами, а вначале еще и крупно проиграл.