Золотая сетка

Короб, на совесть сбитый, не скрипел ни при каких обстоятельствах. При моем появлении Мария откладывала книгу и отодвигалась к стенке, давая мне место. Это повторялось неизменно каждый день, кроме тех – четырех или пяти в месяц – когда она разводила руками и говорила лукаво: "Йок, джана!" Это означало по-таджикски "нет, дорогой". Поболтав немного, я отправлялся восвояси. Когда "йок" заканчивалось, она сама заходила ко мне, приветствуя: "Хоп, джана!". И все повторялось сначала.

И вот эта традиция оказалась нарушена, ай-ай-ай, какая с моей стороны беспардонность! Мужчинам свойственно иногда увлекаться работой и забывать обо всем, даже о женщине, даже о самой любимой. А женщинам свойственно на это обижаться. И, несмотря на небритость и предрассветный час, я отправился к Марии, велев Кольке кофе намолоть, раз все равно проснулся.

Дверь не была заперта – такого у нас не водилось. В комнате стоял сумрак. Мария лежала, закутавшись в одеяло, как в кокон, глаза сладко склеены сном, и пахло от нее немножко медом. Может, это крем у нее был такой. Неважно! Важно, что это от Марии пахло медом.

Я потихоньку потянул за одеяло и чуть не рассмеялся – во сне она все равно придерживала край руками. Дернул еще раз. Мария, не просыпаясь, высвободила из-под одеяла руку, нащупала меня, сидящего на краю… и то ли вздохнула, то ли пробормотала: -…эль…

Сомнений не было: трехсложное испанское имя, с окончанием на "эль". Таких много.

Мануэль? Самюэль? Даниэль? Какая разница, как его звали? Внутри собрался жесткий комок. Что делать? Уходить?

Ну, нет. Если был такой придурок по имени Микаэль, или как его там, которому не был нужен запах меда от смуглых рук и брови, похожие на узкие стрижиные крылышки, и много что еще, что скрывалось в женщине со вселенским именем Мария, – провалился он к чертям, туда ему и дорога. А я умнее. Я никуда не уйду.

И я начал целовать персиковые щеки, и вздернутые к вискам уголки глаз, и лоб, полускрытый черными непослушными волосами, стараясь не поцарапать кожу теркой позавчерашней щетины. -??? Ты совсем сумасшедший? Спросила она изумленно.

– Угу, – отвечал я, зарываясь ей куда-то в ухо и делая вид, что задремываю.

– Ты феноменальный мужчина и феноменальный сумасшедший, – продолжала она убежденно. – Вообще ты, Иван…

Не знаю, что за комплимент она хотела мне отвесить. Я уснул, как провалился, и не помню ровнехоньким счетом ничего. Обидно даже.

В этот день я проспал до обеда прямо в комнате Марии. Остаток времени потратил на то, чтобы постараться привести в математическое состояние все экспериментальные данные. (Кто забыл школьный курс алгебры, дальше может пропустить.) Что классическое определение вероятности неприменимо к лотерее, меня не удивило.

Любой второкурсник знает, насколько ограничено его использование из-за того, что случайность в стерильном виде, вопреки утверждению Димы, явление исключительное.

Случайность же есть закономерность иного, неочевидного порядка. Неисследованное и потому неуправляемое.

А поскольку, согласно тем же Кузнецову и Демидову, случайное событие зачастую есть результат неполной информации о данном явлении, я постарался использовать всю полученную информацию с наибольшей полнотой.

Итак, выпадение четырех и более шаров с заданными номерами можно рассматривать как произведение n событий, где n больше/равно 4 и меньше/равно 6. Формула полной вероятности такого выпадения

4 2

C* C

43 6

____________________

6_

C 49

Если не учитывать дополнительные факторы, равные полной ерунде.

Но поскольку по теории умножения вероятностей вероятность совмещения событий А и В есть произведение вероятности одной из них на условную вероятность другой, поскольку некоторые условия появления на свет божий из лототрона того или иного номера известны и поскольку определение 2 этой теоремы не исключает зависимости событий – это другой вопрос.

Итак, по формуле полной вероятности вычислить, какие цифры появятся после тех, что выпали в предыдущем тираже, – это довольно индивидуальная вероятность. А потом проверить на предмет умножения вероятности их совмещение, используя свежеразработанные, полукустарные таблицы консиденции.

Я принялся за работу. Колька таскал с кухни термоядерной крепости кофе и горький "Гвардейский" шоколад. К вечеру, часам к девяти, была готова формула, дававшая приличную вероятность четырех чисел в ряду из двенадцати. При этом не использовалось ничего сложнее биноминального коэффициента Ньютона. До схем Бернулли или теоремы Лапласа, или прочей тяжелой артиллерии, приготовленной для взлома закономерностей лототрона, дело не дошло. Зависимость случайностей свела на нет целесообразность использования формул "случайности в стерильном виде", и снова я "чесал репу": система оберегала себя от проникновения устойчиво и надежно. Пощипывать по краям – это пожалуйста; а добраться до сладкой серединки – шалишь. Тут должна уже иметься счастливая случайность. То есть закономерность такого порядка, что добраться до нее – вопрос чистой удачи.