Золотая шпора, или путь Мариуса

— На празднике я побеседовал с людьми из ее деревни, — сообщил Уго. — Они спьяну кое о чем проболтались. Знаешь, какой у них обычай? Приезжего, если он не из Свободных Общин, следует ограбить. Это у них считается доблестью. Или, если хочешь, своего рода жертвоприношением.

— Значит, ты боялся, что эта крыса у нас украдет шпору?

— Подозревал. Но не думал, что она сделает это так скоро.

— Ладно. А как она узнала, что у нас есть шпора?

— Ну, я же не господь всевидящий, — пожал плечами Уго. — Не знаю.

— Нет, давай разберемся, — Расмус почувствовал слабину в рассуждениях Уго. — Как это у тебя получается — она и с Масом решила переспать, чтобы нас обворовать?

— Да нет, все не так было, — очнулся Мариус. — Она увидела шпору, когда я раздевался. Шпора у меня за пазухой лежала.

— А мне кажется, что она узнала о шпоре раньше, — предположил Уго. — Например, после того, как мы договорились с хозяином о постое и пошли в сарай располагаться. Насколько я помню, друг Мариус, ты в сарае перекладывал шпору из котомки за пазуху. Разворачивал ее при этом?

— Разворачивал, — припомнил Мариус сокрушенно.

— Ну вот, — довольно констатировал Уго. — Она наверняка подглядела и составила свой план.

— Это тебе, чума, наука, — сказал Расмус тоном крестного отца. — А то втемяшилось тебе, что все бабы на тебя, красавца, вешаться должны. Всем давать — не успеешь штаны скидавать. Слыхал?

Мариус, развенчанный бонвиван, молчал, подавленный аргументами.

— Объясни мне, дураку, вот что, — попросил Расмус Уго. — Эта выдра говорила, что у них обычай: если девка переспала с чужаком, ее выгоняют. Есть такой?

— Не знаю. Но, допустим, есть. Что тогда?

— Тогда она — дура.

— Нет, она не дура, — подал голос Мариус.

— Помолчи, бабский любимец, — оборвал его Расмус. — Конечно, она не дура. Она дурноватая. Разве умная спуталась бы с тобой? — И, обернувшись к Уго, Расмус продолжил: — Хотела шпору украсть — так крала бы, а блядствовать зачем?

— И как бы она ее украла? — поинтересовался Уго с самым серьезным лицом.

— Очень просто, — сказал Расмус раздраженно и, запнувшись, добавил. — Я в этом деле не мастак. Одно знаю: когда что-то делаешь, не надо делать лишнего.

— Ты, как всегда, прав, друг Расмус, — признал Уго, поднимая руки. — Но есть одна маленькая деталь. То, что тебе кажется лишним, может стать самым прямым путем к успеху. Местные правила требуют, чтобы воровство свершилось за пределами села. Обокрасть чужака в селе — значит, создать этому месту воровскую славу. Тогда, сам понимаешь, все чужаки станут обходить его стороной, и красть станет не у кого.

— Все равно дура, — упрямо сказал Расмус. — Коли ее поперла родня, на кой хрен воровать? Для кого?

— Полно, друг Расмус, — улыбнулся Уго. — В конце концов, даже если путь домой для нее заказан, шпору можно легко продать в городе за баснословные деньги. Но вряд ли она так поступит. Сдается мне, что тут все гораздо тоньше. Думаю, дело было так. Кто-то из ее семейства подглядел за нами, пока мы располагались в сарае, увидел шпору и стал думать, как прибрать ее к рукам. Может, и не сама девица. Может, ее отец. Примем этот вариант. Это логично. Он взял с нас плату за постой. В доме, кроме его жены, тогда никого не было. Что он делает дальше? Он ждет, пока мы скроемся в сарае, идет за нами и внимательно за нами наблюдает. Увидев шпору, он придумывает план. Сам он увязаться за нами не сможет. Но у него есть красавица-дочка. Почему бы ее не использовать?

— За такие дела в Черных Холмах отцу яйца бы вырвали, — мрачно сказал Расмус и яростно почесал ухо. Одно из своих некрасивых, неправильных ушей, которые следовало бы навсегда спрятать под прической — но, по деревенской моде, волосы над ушами безжалостно выстригались.

— Не забывай, что мы — не в Черных Холмах, — напомнил Уго. — Я, конечно, не знаю всех здешних обычаев, но одно понял: партнеров тут выбирают себе женщины. Если им дана свобода в этих вещах, значит, и на дочерний блуд отец наверняка должен смотреть не так, как у нас.

— Ясно. Ну, а что нам теперь делать? — поинтересовался Расмус.

— Вернуться в село! — произнес вдруг Мариус. Мысль эта взялась неизвестно откуда. Ее произнес какой-то посторонний голос. Голос звучал очень убедительно.

— Чего? — переспросил Расмус, не понявший друга из-за плохой его дикции.

— В село вернуться! — окрысился на него Мариус.

— Друг Мариус прав, — признал Уго, подумав пару секунд.

— Прав черт, что к попадье сватался, — хмыкнул Расмус. — Ну, и что там делать станем, в селе-то?

— Будет видно, — уклончиво сказал Уго. — Мариус прав в главном: единственное известное нам место, где мы сможем перехватить подлую девчонку — ее село.

— Один дурак, другой помешан, — зло бросил Расмус, но споры прекратил.

И вот — новая мизансцена. Время действия — восемь вечера того же дня. Место действия — околица воровского села. Действующие лица: троица охотников за удачей.