Золотая шпора, или путь Мариуса

Славный город Реккель был снабжен четырьмя мостами, переброшенными через Кельрон. Горбатый Санахский мост, игриво выгнутый и легкий. Широкий Торговый — парадный, украшенный красноватым камнем раф. Старый мост, который уже и не совсем старый, недавно его основательно подновили — и теперь он затейливо щетинится стрелами и пиками литой ограды, а въезды с обоих сторон украшают каменные пилоны. Наконец, аскетический Торговый, прокопченный, немилосердно изъезженный, крепкий, широкогрудый, готовый вынести любую работу.

Какому мосту оказать честь? Не мудрствуя лукаво, Уго выбрал ближайший — Санахский. Но к досаде и удивлению увидел он, что у въезда на мост располагается караул губернаторских стражников. Не фальшивых — настоящих. Хуже всего, что стражники немилосердно обыскивали всех проезжающих и их поклажу.

— Стой! — скомандовал Уго своей кавалькаде.

— А ну-ка, друзья, от греха подальше — в заросли! — скомандовал он Мариусу с Расмусом. У Расмуса вертелось на языке решительное возражение, но, взглянув на могучие фигуры стражников, он промолчал.

Уго подъехал к караулу и спешился, делая вид, что озабочен состоянием упряжи своего скакуна. На самом деле его орлиный взор проникал в самую суть происходящего.

Неужели, думал Уго, такая активность губернцев связана с происшествием в Черных Холмах? Да быть того не может! Невероятно, чтобы староста, даже если он прозорливей всех живых, успел проникнуть в глубь такого хитроумного плана. Он поймет, что одурачен, чуть позже — когда вернется домой Непоседа Вилли. А может, Вилли успел вернуться? Что тогда? Мог ли староста уже связаться с людьми губернатора? Да нет же! Уго готов был ставить миллион (которого не имел) против ржавого гвоздя, что никто из Черных Холмов не обгонял фальшивый конвой. А более короткой дороги в Реккель не существовало.

Однако факт оставался фактом. Стражники, как придирчивые бракеры, осматривали каждого проезжающего со всех сторон, ощупывали, возможно, даже обнюхивали. Плюс скрупулезный досмотр провозимого товара с вываливанием оного на землю и обследованием транспорта. Ругань, проклятия, стенания…

Уго не сомневался, что узнает причины этого кавардака, попав в Реккель. Но как туда прорваться? Вся проблема — в золотой шпоре.

Она прикорнула за пазухой у Мариуса. На своем законном месте. Мирно дремала на теплой груди хозяина. Как только Мариуса освободили от пут, Уго вернул ему шпору, которую, как мы помним (а, может, уже и подзабыли), нашел в доме Мариуса и надежно припрятал. Вернув себе шпору, рыжий овцепас судорожно прижал ее к груди. Уго был поражен. Мариуса словно подключили к обоим полюсам батареи, которая питает человека силами, необходимыми, чтобы улыбаться, держать румянец на щеках и не горбиться.

Итак, шпора находилась у Мариуса. Уго предвидел реакцию стражников, найди они золотую штуку за пазухой у простого парня — не принца крови, не торговца-диджана, а бесспорного крестьянина, на лбу которого социальный его статус запечатлен несмываемой печатью. Найдя шпору, караульные тут же задержат Мариуса, препроводят его куда надо — и так далее. Начнутся разборы, которые ничем хорошим не окончатся. Может, передать драгоценный предмет кому-то другому из компании? Но кому? Беда этой компании в том, что нет в ней людей, при ком золотая вещь смотрелась бы естественно.

Хорошо бы шпору как-нибудь незаметно протащить через кордон, подумал Уго. И здесь все карты в руки тому единственному, который и может выручить. В огни рампы выходит мессир Михаэль Пфайфер.

И он пошел. Злобные псы в красно-желтой форме долго выспрашивали у него — кто таков, откуда и зачем. Пфайфер в ответ щебетал соловьем. Фразы выскакивали из него легко, как горошины из стручка. Он не пытался выдать себя за другого. Да, он — популярный актер, участник знаменитой труппы, о которой, по досадной случайности, достойнейшие из стражников не знают ничего, но это дело поправимое, поскольку представления продолжаются, так что милости просим. Контрамарки обеспечены.

Расслабить стражников оказалось труднее, чем выжать слезу из могильного камня. Их деревянные рыла не дрогнули. Осмотрев упряжь, эти рыцари долга перешли к собственно Пфайферу. С ним работало двое. Затаив дыхание, компаньоны актера наблюдали за действиями мессира Михаэля. О, было на что посмотреть! Шпора, незаметная для стражников, но видимая для своих, мелькала молнией, стремительно переходя из руки в руку Пфайфера, пропадала в его широких рукавах, вновь появлялась на свет божий и вновь исчезала в бесчисленных складках одежды.

— Чистая работа! — удовлетворенно констатировал Уго, когда ловкач Пфайфер, улыбаясь во все лицо и раскланиваясь во все стороны, двинулся по мосту. Наконец, его многоцветный кафтан скрылся за горбом Санахского моста. Убедившись, что крайне неудобоисполнимая миссия выполнена, Уго облегченно вздохнул.

Без особых помех проникли в город трое селян из Черных Холмов. Что взять с вшивых лапотников? Тем не менее, их тщательно и с некоторым сладострастием обшарили красные потные лапы караульных.