Золотая струя. Роман-комедия

Через неделю Богема подвел итог. По телевидению, по двум местным каналам, выдали сюжеты об открытии художественного салона: показали кусок выступления Раисы Степановны, несколько фраз пробурчал на камеру заместитель губернатора, взяли интервью у Насти, как директора салона, члены Союза художников поделились своими положительными впечатлениями – но уринальная экспозиция осталась за кадром. В печатных и электронных изданиях тоже в честь открытия салона пропели дифирамбы бизнесмену Потапову, однако, кроме Куролесина, ни словом не обмолвились об уринальной презентации. Правда, в черепановской статье в подборку фотографий с выставки каким-то макаром затесался один уринальный рисунок с подписью «Художник А. Сидоров. Портрет В. И. Потапова». Богема тут же позвонил Черепанову и поблагодарил его.

– Витя, ты не представляешь, какой бой я выдержал ради тебя, – сказал Черепанов. – Я целый абзац посвятил твоим уринальным рисункам…

– Не моим, – поправил его Богема.

– Да? А наши бабы решили, что Сидоров – это твой псевдоним. Ну, да ладно. В общем, несмотря на мои уговоры, главред зачеркнул этот абзац и прямым текстом мне заявил, что, мол, мы работаем в газете города, а не дурдома. Но один рисунок я все-таки пропихнул, рискуя головой, так что с тебя пузырь коньяка.

А вот Куролесин оказался молодцом, хотя, наверное, он об этом и не догадывался, озвучивая сугубо собственные помыслы и соображения. На свой сайт об открытии «Квартирника» он выставил короткий, бесстрастный репортаж о том, кто там был и кто что сказал о благородном поступке Вадима Ивановича, в котором Куролесин усмотрел начало возрождение меценатства в России и даже ростки частно-государственного партнерства в сфере изобразительного искусства. Упомянуть об уринальной экспозиции он не удосужился. Зато в интервью Молодежному агентству, на сайт которого Богема наткнулся случайно, набрав в поисковике «уринальный рисунок», Куролесин на эту тему выговорился на полную катушку:

«– Вячеслав Григорьевич, на открытии частного художественного салона, на котором была представлена так называемая уринальная экспозиция, вы заявили, что современное изобразительное искусство деградирует. Ваше высказывание прозвучало диссонансом на фоне торжественных речей и многим показалось очень спорным.

Искусство – оно ведь разное, а вы, получается, мазнули всех современных художников одной черной краской.

– Молодой человек, ничего не поделаешь, слово „современное“ в контексте изобразительного искусства стало словом ругательным, и, как сказал знакомый профессор, „скоро за это слово будут бить по морде, не отходя от кассы“. Вообще, я бы грубо разделил изобразительное искусство на два течения: первое – традиционное, классическое, где перенимается, сохраняется, впитывается богатейшее наследие великих художников прошлых времен, второе – современное, где это наследие отвергается, на первый план выходит желание во что бы то ни стало эпатировать, удивить, шокировать малообразованную публику, например, нарисовать огромный, величиной с дом фаллос или устроить перформанс, прибивая гвоздем-стодвадцаточкой мошонку к асфальту. Уринальная экспозиция – типичный образец современного искусства. Не удивлюсь, если через какое-то время нас с вами пригласят на презентацию экспозиции фекальной.

– Чем же вам не приглянулись эти симпатичные уринальные портреты? Если бы нам не сказали, что они выполнены с помощью человеческой урины, мы бы разглядывали их, как обыкновенные рисунки.

– В том-то и дело, что вы бы мимоходом на них взглянули или вообще бы не обратили внимание, потому что они, вы правы, самые обыкновенные, не представляющие никакой художественной ценности. Но когда вы узнаёте, что они уринальные, вы начинаете их считать высоким искусством.

– А причем здесь деградация? Разве художник не имеет права на эксперимент?