Золотая свирель

— Ента принцесса заморская чернявая тебе голову морочит! — Старуха оттопырила нижнюю губу, показав бурые зубы, и ткнула в мою сторону мундштуком. — Ты, малая, забылась, али как? Ты разбирай, что ли, кто она — и кто ты. Ты для ей грязь подзаборная, котенок шелудивый, она с тобой в бирюльки поиграет — да на улицу и выкинет. А то язык твой дурной велит к чертям вырвать, чтоб не болтала лишнего, как сейчас вот…

— Но ты же ей не скажешь, что я тебе говорила?.. — обеспокоилась я.

— Я-то не скажу, а вот кто другой… — Левкоя в сердцах плюнула под стол. — Я тебе добра желаю, паралик тебя побери, бестолочь окаянную… Что ты, что Ронька мой, и откуда семя такое выискалось препаршивое, ведь никаких обалдуев, никаких бродяг вроде вас не привечала я…

— А кто дедом моим был, Левкоя?

— Да разве упомнишь теперь… Тьфу, беда мне с вами, что вдоль, что поперек, одна сплошная беда и разорение!

Левкоя еще раз плюнула, поднялась и отправилась за занавеску греметь горшками. А я сидела и думала. Жертва ради магической силы. Мне придется убить человека, чтобы призвать гения. И Каланде придется.

Ама Райна это сделала, и не чувствует ни малейших угрызений совести. Правда, она проходила обряд очень давно. Аме Райне сейчас примерно столько же лет, сколько моей Левкое. Но у нее гладкое лицо, чистая кожа, королевская осанка, черные косы без единого седого волоска… У нее власть и сила, и у нее много, много лет впереди. Всего лишь за жизнь какого-то… кто это был? Случайный прохожий, на беду попавшийся в руки райнариному учителю? Бродяга? Преступник, которого так и так плаха ждала?

Господи Единый, Милосердный… Я так редко взываю к тебе, Господи! Наставь меня, что ли, выведи на путь истинный, открой глаза ослепленные.

Помоги мне, Господи…)

Я проснулась на рассвете от холода. То есть, я закоченела так, что не сразу смогла разогнуться. Платье отсырело, дыра на подоле разлезлась и обмахрилась, покрытая пупырьями коленка выставилась наружу; шаль скаталась жгутом, в волосы набилась пропасть лесного мусора и прошлогодней хвои. Изо рта шел пар. Чертово жиденькое сукно не грело совсем… и это платьишко менее суток назад казалось мне гееной огненной? Я посидела немножко, щелкая зубами и пытаясь разогреть дыханием руки и растереть ноги, потом поднялась, охая, как старая бабка. Поясница ныла, шея ныла, от холода и сырости меня била неудержимая дрожь.