Золотая свирель

Наш фургон прижался к краю дороги и остановился. Отряд прогрохотал мимо, оставив за собой облако пыли. Пришлось зажать нос, чтобы не расчихаться.

— О-от, понеслись, окаянные, ни дна им ни покрышки! — в сердцах высказался возница. — Куда их нелегкая погнала? В Крапивинку, аль в Старую Заставу? А то и в Мавер, с них станется. Но-о! Пошла!

Щелкнули вожжи, фургон дрогнул и тронулся.

— Что им там надо? — Пепла интересовал тот же вопрос что и меня.

— Да почем мне знать? Может чертей искать поехали, может ведьм каких. Монахи, итить. Где ж это видано, чтоб монах с мечом на коне скакал?

Перрогварды! Псы Сторожевые, псоглавцы. Те самые, которыми меня Ютер стращал, те самые, что ловили меня темной ночью в амалерском переулке. Да что ж они мне все время дорогу перебегают?

Или это я им — перебегаю?

Возница принялся рассказывать длинную историю про то, как в прошлом году, в Мавере, псоглавский аббат тягался с местным лордом за какой-то Каев Луг, и оттягал его. Я так поняла, что Псы собирались строить в окрестностях новый монастырь. Мне стало совсем муторно от жары, и я откинула полог.

Судя по солнцу, сейчас где-то около полудня. Мы ехали по тракту, лес вокруг был расчищен не меньше чем на фарлонг в глубину.

— Тпрру! Ну что, певун, слазь. Тебе прямиком топать, а я на Крапивинку сверну.

— Спасибо, добрый человек, дай Бог тебе удачи, храни тебя святая Невена.

Пепел еще что-то говорил, пока я поспешно и по возможности бесшумно покидала фургон. Потом возница щелкнул вожжами, гаркнул свое «Н-но!», и мы с Пеплом остались на дороге одни.

Отступив в пыльную траву, бродяга обернулся ко мне. Улыбка его не красила, но он, видимо, об этом забыл. Я вздохнула и принялась развязывать плащ. Ладно, макула сьега свое дело сделала. Ама Райна не та, что прежде. Или я что-то напортачила?

— Как спалось прекрасной госпоже?

— Пепел. — Я перекинула через руку ворох спутанных нитей. — Ты опять что-то от меня скрываешь.

— Не гневись, госпожа моя! Думаешь, легко поэту самого себя за язык держать? Слова мастера — золотоносный песок, но не до такой же степени, чтобы перемывать его каждую минуту! Да и то, видит Небо, я привык щедро дарить свое золото, а не скрывать его, как куркуль. Пожалей бедного поэта, госпожа, не пытай попусту.

Я посмотрела на бедного поэта и махнула рукой.

— Бог с тобой, не буду пытать. Есть у меня, правда, кое-какие подозрения…

— Какие же, госпожа?

— А вот не скажу!

Я обошла его и зашагала вперед по дороге. Пепел, естественно, увязался следом.

— Не думал я, что мстительность свойственна моей прекрасной госпоже.

— Ты меня еще не знаешь. Я неумная лживая тварь, так считает король Нарваро Найгерт. И не без оснований. И не надо мне дифирамбы о прекрасной госпоже петь. Я лучше вас обоих знаю, что во мне прекрасно, а что не слишком.

— Да я и не собирался. — Пепел нагнал меня, сунув подмышку свою палку. — Дифирамбы петь…

— А-а! — Мне не очень хотелось скандалить, но смолчать я не могла. — Так ты согласен с этим недомерком?

— У меня не было повода проверить его слова, — он ухмыльнулся. — Прекрасная госпожа.

Ссора выдохлась, не начавшись. С чего ты взяла, Леста Омела, что этот человек за тобой ухаживает? Может, ты для него такое же недоразумение, как и он для тебя. Зачем в душу-то лезть?

А подозрения у меня и впрямь зародились. На тот счет, каким способом он вычислял меня среди огромной толпы. Первый раз — в «Трех голубках», второй раз — когда я из порта шла, в третий раз — сейчас вот. Такое только Амаргин сделать мог. Но Пепел ведь не маг, не колдун. Хотя… шут его знает. Может, он тот самый и есть… ой!

Я опять на него покосилась. Он покосился на меня и улыбнулся, не размыкая губ. Когда он держит рот закрытым, у него приятная улыбка. И глаза так светлеют, и даже рыжего пятна почти не видно. Нет, он не колдун. Просто у него какая-нибудь штучка имеется специальная. Может, волшебная. Вроде магнитного камня. Что на меня всегда указывает. Эта штучка, наверное, в условие обета входит, и мне показывать ее нельзя. На этом и порешим, и доискиваться не будем.

— А куда мы идем? — спросил Пепел.

— Э… — Я остановилась. — А куда ты меня привез?

— Хм? Я привез? Я всего лишь подсел к тебе по дороге, госпожа, а маршрут выбирала ты сама. — Он поднял ладонь, предупреждая взрыв негодования с моей стороны. — Это галабрский тракт, где-то лиги три от Амалеры.

— Значит, Соленый Лес мы миновали… — Я поежилась. Не жарко, однако. Ветерок поддувает. Это в фургоне я взмокла, а снаружи весьма прохладно оказалось. — Что же нам делать? Вернуться? Или пройти до Мавера?

— А зачем нам в Мавер?

— Там можно взять лодочку и спуститься по Мележке, в самое сердце Соленого Леса.

— Ага, — Пепел прищурился. — Ты опять ищешь своего друга. Того, что живет в лесу.

— Да. Мне опять нужно найти Малыша. Позарез. Пепел, у тебя есть деньги?

— Только медь. Совсем немного. Но в Мавере я смогу заработать…