Золотая свирель

— Только звери и птицы, — ответил Ирис. — Только они.

Опять лаяла собака. Она стояла на дощатой дорожке, проложенной от крыльца к причалу, и лаяла. На меня. Черная, с белыми пятнами дворняга. Она лаяла издали, с истерическими нотками, с подвываниями, а когда я поднялась на ноги — отбежала за угол дома и принялась тявкать оттуда.

Из двери выглянул седой мужчина, видимо кукушоночий отец. Обвел глазами окрестности, но меня не заметил или не обратил внимания: я все-таки стояла дальше, чем обычно останавливаются чужаки, облаиваемые собаками. Потом из дома вышел Кукушонок.

Что-то подсказало мне — кричать и махать руками не следует. Я просто стояла и ждала, когда он меня заметит. Кукушонок был внимательнее родителя. Он обнаружил меня почти сразу. Я молча наблюдала как он обернулся, проговорил что-то в раскрытую дверь и направился в мою сторону.

— Барышня, — сказал он, подходя. — Ну здравствуй, что ли.

На нем была полосатая полотняная безрукавка с бахромой по низу — когда-то, наверное, праздничная, но теперь по ветхости потерявшая цвет и вид. Белая рубаха под ней свежо и вкусно пахла стиркой, а медная солька болталась поверх рубахи.

— Я разочарована, Ратер. Почему ты ушел?

— Ты врушка, барышня. Ты опять соврала.

— Я испытывала тебя. И ты не прошел испытание.

Он хмыкнул.

— Так какого ляда заявилась?

Я отвела глаза.

— Ты мне нужен.

— Прям-таки нужен? Свечку за тебя в храме поставить? Или по душу мою пришла?

— Какую душу?

— Дурак наш кричит, что белая навья по городу ходит, его, дурака ищет. Теперь вот заперся в кладовке и не выходит. Батя ему миску в кошачий лаз подсунул, — Кукушонок вздохнул, оглянулся на дом. — Пойдем, — сказал он, — прогуляемся. Побалакаем.

Панибратски положил мне руку на плечо и повел по тропинке вдоль реки. Прочь от города. В кукушоночьей ауре не ощущалось ни робости ни трепета, ничего того что так помогало мне ночью. Я как-то растеряла все свои заготовленные монологи. Теперь идея пригрозить адским псом не казалась мне удачной.

— Ну? — подтолкнул Кукушонок. — Чего тебе от меня надобно?

— Помощи.

— Какой-такой?

— Обыкновенной. Рыбы купить, отвезти ее на остров. Рассказать мне, что в городе происходит. Держать язык за зубами, конечно. Ничего такого сверхъестественного. Ничего, кроме обычных услуг.

— Угу, — задумался парень.

— Я бы наняла тебя.

— Опять золото сулить будешь?

— А какую плату ты потребуешь?

Он помолчал для значимости.

— Правду.

— И все?