Золотая устрица

Ему хотелось какой-то чистоты, независимости от тех людей, которые, пользуясь своим положением, позволяют себе совершать преступления. И это желание на какое-то время пересилило все остальное и заставило его забыть о том, для чего он вообще пошел работать в органы. Он должен ловить преступников и делать свою работу честно. Но разве, уйдя из следственного комитета, он может сделать больше? И разве там, где он служил, не нужны такие люди, как он сам? Принципиальные, добросовестные? И разве в первый раз он является свидетелем противоправных действий внутри комитета? Да там одно только дело о взятке, которую получили от хакеров…

Он вздохнул. Конечно, он вернется. Вот только найдет убийцу Нины и закроет свое агентство.

Он мысленно даже уже укладывал в коробки свое скромное канцелярское имущество, запирал двери…

Женька. Что же она придумала на этот раз? И как собирается разоблачать убийцу? Она так уверенно заявила о своем плане, о том, что, не выходя из дома, сделает это, что заинтриговала Реброва основательно. Получается, что она знает, кто это. И теперь остается только собрать доказательства.

— Ну, если ты говоришь, что никуда не собираешься хотя бы в ближайшее время, я спокоен, — сказал Борис, допивая виски. — Валера, не знаю, как ты, а мы — на боковую, да, Женечка?

За оконным стеклом кухни запульсировали туманным золотом вспышки фар — подъехала машина. Захлопали двери, и в кухню влетела закутанная в плащ Наташа. Румяная, красивая. Увидев всех, она просияла.

— У Льдова родился сын! — воскликнула она, и Женя, мгновенно оценив эту новость, почувствовала, как защипало в глазах.

Наташа оторвалась от него, у него теперь будет своя жизнь, а у нее — своя. К тому же она беременна, а это значит, что скоро быть свадьбе.

— Слава Богу. — Женя обняла Наташу. — Эта новость дорогого стоит.

— Я к Петру.

И Наташа исчезла. Словно телепортировалась. Мгновенно! И только затихающий звук ее шагов в холле свидетельствовал о том, что это не фантом.

27. Октябрь 2023 г.

Вот уже целых сорок минут она деловито ходила по дому, по-прежнему ощущая себя его хозяйкой. Окруженная невидимыми девушками-служанками, она бойко отдавала им приказания: где-то вытереть пыль, вымыть окно, пропылесосить, привести в порядок кладовку, отключить и помыть холодильную камеру, устроить душ комнатным растениям в библиотеке, отполировать стол в гостиной, помыть в теплой мыльной воде фарфоровые безделушки, что пылятся на каминной полке…

На ней в этот вечер был темно-бордовый бархатный халат, на ногах уютные, с пуховкой, домашние тапочки. В доме было тепло, хорошо, но она чувствовала себя по-настоящему счастливой не только потому, что владела этим прекрасным домом, а потому, что в гостиной уже был накрыт стол на двоих. Красивая скатерть, лиможский фарфор, серебряные приборы, хрусталь, розы в вазочке. А на кухне в духовке томится утка. В холодильнике дожидаются своей очереди закуски.

Знать бы еще, когда придет тот, ради которого они со служанками так расстарались. Служанки. Она их придумала ради развлечения. У них были имена, у каждой свое лицо и фигура. И все они были молчаливыми и покладистыми. Иначе она бы их уволила.

Она заглянула в каждую комнату, кроме одной, дальней, что в правом крыле дома. Именно оттуда тогда, в тот день, доносились голоса, звуки…

Они думали, что она вернется из Москвы вечером, а она приехала на такси, как чувствовала. Как знала, что и он приедет.

— Эту комнату запереть наглухо и никогда туда не заходить, понятно? Ты слышишь меня?! — обратилась она, дрожа всем телом, к стоящей перед ней худенькой девушке-филиппинке по имени Фэй.

Та кивнула и тотчас исчезла.

Звонок внизу раздался громким раскатистым звуком колокола — он пришел. Тамара не поняла, как уже оказалась перед дверью, как распахнула ее.

— Привет… — Она бросилась к нему в надежде, что он обнимет ее, как прежде, что прижмет к себе. — Не знала, когда ты придешь. Но у меня все готово!

Какой же он был огромный, сильный, красивый!

— Тома, у меня такое впечатление, будто бы ты живешь в каком-то другом измерении и все, что происходит вокруг тебя, именно тебя и не касается… Ты как утка…

— Утка! Кстати, я запекла утку с яблоками, как ты любишь!

— Я хотел сказать, что с тебя как с гуся вода, — устало проговорил он, взял ее, как куклу, за талию, и отставил в сторону, прошел в дом, сразу на кухню, там достал из холодильника бутылку водки.

Тамара, семенящая за ним следом, услужливо поставила перед ним рюмку.

— Да что случилось-то? Что? — Она, хлопая огромными наращенными ресницами, вдруг вспомнила о том, что не успела накрасить губы помадой. Вот все вроде бы предусмотрела и успела, даже постельное белье переменила, а губы забыла накрасить.

Вот теперь, когда он был здесь, она была по-настоящему счастлива.

Константин разделся, повесив куртку на спинку стула, выпил залпом водку. Посидел, помолчал, затем как-то странно взглянул на Тамару.

— У меня был следователь.

Она пожала плечами.

«Подумаешь»

— Подумаешь, — озвучила она свою мысль. — Ты-то здесь при чем? Она жила у меня, а не у тебя.