Золотая Венеция

Мария задумчиво слушала своего спутника, послушно шагая рядом с ним и не предпринимая попыток отстраниться. Для нее подобные знаки внимания со стороны Гарри уже на протяжении нескольких лет были обычным явлением. С самого первого дня их знакомства на курсах итальянского языка Гарри проявлял к ней повышенный интерес. Мария же делала вид, будто не понимает истинной причины выразительных взглядов Гарри, предпочитая занимать нейтральный статус его давней доброй знакомой, но не пытаясь, тем не менее, пресекать осторожные намеки своего друга на более близкие отношения. Лишь временами, когда внимание Гарри казалось ей слишком навязчивым, Мария корректно указывала ему на его нечаянную оплошность, и их отношения возвращались в привычное русло. Подобная тонкая «игра в любовь», по мнению Марии, привносила в их с Гарри жизнь некий пикантный привкус.

– Между прочим, этот самый Рангоне прославился в свое время тем, что написал книгу «Как дожить до ста двадцати лет», – продолжал Гарри свой рассказ. – И это при том, что сам он дожил только до восьмидесяти.

Мария с интересом разглядывала фасад маленькой церквушки, в центре которого был размещен скульптурный портрет какого-то печального мужчины, закрытый решеткой.

– Наверное, какой-нибудь святой? – поинтересовалась она у Гарри, кивнув в сторону портрета.

Он вновь заглянул в путеводитель.

– Не угадала. Это сам синьор Рангоне собственной персоной.

– Правда? А решетка зачем?

Гарри пожал плечами.

– Вероятно, портрет создавался во время пребывания Рангоне в следственном изоляторе, куда его засадили за создание книги, вводящей людей в опасное заблуждение… – предположил он с улыбкой.

– Это защита от голубей, – объяснил стоявший рядом мужчина, судя по выговору, житель Англии.

Мария, устыдившись собственной недогадливости, с упреком посмотрела на Гарри. Вы типичная безмозглая американка легкого поведения, вспомнила она сегодняшние слова Лоренцо.

Мария мягко высвободилась из объятий Гарри.

– Я устала. А вокруг ни одной скамейки… – посетовала она.

– Может быть, заглянем в какое-нибудь кафе? – предложил Гарри.

– Нет, лучше вернемся домой.

Мария направилась в сторону переулка, расположенного рядом с церковью.

Гарри догнал ее и, снова обняв за талию, осторожно привлек к себе.

– Пригласишь меня вечером на чашечку кофе? Так, запросто… по-соседски, – окидывая ее профиль медленным взглядом, поинтересовался он. – Мы ведь теперь соседи. Моя комната располагается на втором этаже, прямо под твоей. Кстати, и меблировка в ней точно такая же. Видимо, хозяин палаццо решил сделать из своего дома своеобразный отель, в котором все номера похожи один на другой. Думаю, он имеет с него неплохой доход, хотя цены, в сравнении с гостиницами, вполне умеренные…

– А ты и вправду не нашел в них свободных мест? – бросив на него взгляд, скрытый темными стеклами очков, спросила Мария.

На лице Гарри появилось удивленно-обиженное выражение.

– Ты мне не веришь?

– Просто этот город считается всемирно известным туристическим центром Италии, и количество отелей должно быть достаточным в любое время года…

– Ты говоришь, как гид с многолетним стажем, – рассмеялся Гарри. – Я так соскучился по тебе за эти несколько дней, – понизил он вдруг голос до шепота. – И безумно счастлив, что ни в одном из отелей не нашлось для меня даже самого маленького местечка, ведь теперь мое место в Венеции будет возле тебя… И, кто знает, возможно, не только в Венеции…

Мария послала ему обворожительную улыбку.

– Давай не будем загадывать на будущее, – попросила она.

4

За окном солнце медленно клонилось к горизонту, укрывая перистые облака палевой вуалью. Над Большим Каналом вместо обжигающего зноя поплыли легкие сумерки. Мария энергично двигалась по комнате, вытирая пыль с каминной полки, больших полукруглых часов и старинного комода. К высоким сводам потолка уносилась такая же легкая и динамичная, как и ее настроение, известная итальянская песня.

– Ма-ма-ма, ма-ма Мария, – весело мурлыкала она себе под нос, подпевая динамикам новенького, купленного ею всего лишь несколько часов назад музыкального центра.

В углу стояли найденные в небольшой кладовке на втором этаже пластмассовое темно-синее ведерко и изрядно полинялая швабра. В ванной тихо журчала вода, нагретый за день воздух комнаты был пропитан ароматом спелой дыни и свежесваренного кофе. И эта теплая атмосфера домашнего уюта напомнила Марии далекие дни, счастливо прожитые ею с родителями в маленькой московской квартире, давно забытое и ушедшее из ее американского лексикона словосочетание «генеральная уборка», и связанное с ним ощущение легкости, свежести и жизнерадостности. Усердно натирая пол мокрой шваброй, она вдруг заметила возле кровати детскую заколку для волос в виде спелого яблока. Бережно подняв ее с пола, Мария несколько мгновений разглядывала это нехитрое изобретение, затем, задумчиво улыбнувшись, положила заколку на каминную полку, рядом с часами.