Золотая ветка (сборник)

Так, Инбер добрался до огромной поляны в окружении нечисти. Там уже были начерчены какие-то знаки и ведьмы, те, что помоложе, не сговариваясь, встали в круг и затянули песни. Остальные покорно отошли под деревья, чтобы не мешать обряду. Инбер, подобравшись, как мог близко, к Мэйв и спрятался под раскидистой веткой какого-то дерева.

Принц смотрел на свою принцессу и видел, как в ёе прекрасных глазах плясали огоньки, а потом они померкли… и Мэйв закрыла глаза. Вместе с остальными ведьмами она опускалась на колени, поднималась и кружилась вокруг себя. Они говорили заклинания, непонятные Инберу и разгоняли ветер. Воздух вокруг задвигался быстрее и ещё быстрее, и вот уже молодые деревца гнулись к земле, а трава вырывалась клочками из земли. Тогда сквозь порывы ветра, Инбер едва расслышал, как Мэйв потребовала, чтобы ей принесли волосы молодых женщин, живущих в каком-то селении. И теперь все, кто находился на поляне, поднялись в воздух и через пару минут опустились возле домов, где спокойно спали селяне. Среди прочих оказался и Инбер, потому что противиться заклинаниям он не смог. И увидел принц, как тролли и карлики носятся по деревне и вскакивают в распахнутые окна, за которыми спят молодые девушки и вылетают обратно с зажатыми в лапах золотыми локонами.

– Ты что это глазеешь? – завизжала возле уха Инбера какая-то противная старушонка, – ты хочешь, чтобы мы все из-за тебя остались в этой деревне? А ну, пошевеливайся!

Что оставалось делать? Влез и он в окно дома, где от крика и шума на улице уже проснулась маленькая девочка и её отец кинулся было ей на помощь, но у Инбера откуда ни возьмись столько ловкости и сил появилось, что тот и глазом моргнуть не успел, как волосы его дочери уже были у него. И только принц оказался на улице, тотчас вся ватага разбойников очутилась в воздухе и направилась обратно на поляну. Он летел и негодовал – как без его воли он смог отрезать волосы девочки?! Видимо и вправду сильными были те чары, что подняли его в воздух.

Как же пожалел Инбер девочку, у которой отобрал волосы! Нельзя было допустить, чтобы локоны малышки получили ведьмы, и Инбер решил, что этого не будет и как следует, крепко намотал их на копыто и старательно прижал другим.

На поляне, куда вернулись гонцы, уже горел большой костёр, над которым курились едкие травы, виднелись круги, которые начертили ведьмы, и песни звучали над поляной такие, что заставили бы любого смертного прийти в ужас. Стоило коснуться ногами земли, как локоны и завитки, добытые в деревне, выплыли из лап добытчиков и медленно отправились по воздуху к центру круга. Золотые кудряшки маленькой девочки тоже выпутались из копыт и отправились вслед за другими. Да только на счастье принца все, кто участвовал в обряде, а следом и те, кто стоял поодаль, в эту же минуту опустились на колени и закрыли свои глаза.

Того только и ждал Инбер! Он немедленно схватил ещё летевшие по воздуху золотые локоны девочки и кинулся к Мэйв. Как и обещала Бин Сидхе, золотая ветка лежала перед ней, на земле. Ловкий юноша подскочил к девице, ухватил ветку зубами и, пока никто не открыл глаз, кинулся в лес.

Совсем скоро он понял, что тролли, духи, и ведьмы с колдуньями кинулись за ним, потому, что Мэйв обнаружила пропажу. Чёрной тучей надвигались они на молодого принца. Ветки деревьев с жалобным стоном и громким треском ломались и разлетались на кусочки, вихрем поднималась над землёй старая листва, птицы, всполошившись, взлетали в воздух. Инбер не оглядывался и не останавливался, он продолжать бежать в самую гущу древнего леса – туда, где даже тролль будет проходить с опаской, туда, где ждал его друид.

Как бы ни был скор Инбер, его настигли и обороняться, всё же пришлось. Кинжалом он управлял легко и умело, и в скорости ему не было равных во всём королевстве, потому увальням-троллям с их дубинками пришлось нелегко. Они, оцарапанные острым лезвием выли и метались по лесу, стараясь унять боль от ран, а кто-то так и не решился вновь вступить в бой. Однако, хуже становилось, когда за дело брались ведьмы. Их колдовство было сильным, но от этого спасали руны Бин Сидхе: Инбер ни разу не получил опасной раны, а золотая ветка оставалась при нём. Но одна старая ведьма вдруг устроила настоящий вихрь и подняла юношу в воздух, перевернула его вниз лицом и самый гадкий и огромный тролль что было сил хлопнул по спине Инбера. Он неожиданности и резкой боли Инбер выронил и ветку с золотыми листочками, и камень, который его защищал. Ветку король схватить успел, а вот камушек нет: его на лету подхватила ведьма и тут же сожгла в своей ладони.

– Ты хотел помешать древнему обряду? Глупец! Ты не можешь испортить то, что ждёт своего времени уже пять столетий! Теперь берегись – живым тебе от нас не уйти, и ветку мы, всё-таки, заберём!

И только Инбер приготовился к драке, как почувствовал, что невидимая рука ухватила его за шиворот и потащила его куда-то назад. Едва не задохнувшись, он пролетел по воздуху и свалился на землю. Не раздумывая ни секунды, Инбер вскочил на ноги. Он собрался было обороняться, но его никто не тронул, а та ведьма с троллем остались стоять на своём месте, осыпали его проклятьями. Тогда юноша понял, что оказался под раскидистыми ветками Старого Дуба, под которые не могли встать нечистые. Это было очень старое дерево, в крону которого когда-то давно ударила молния. А такие деревья, Инбер знал это от своей матери, были особыми.

Наконец-то расползлась на клочки и свалилась с него ненавистная коровья шкура. Принц легко вздохнул и оглянулся. Перед ним стояли Бин Сидхе, старец-друид и королева Айлин.

Часть 7

– Матушка? Как вы здесь очутились? – Инбер не мог поверить тому, что видел перед собой.

Синие, как лесные озёра, глаза матери были немного грустны, но в них была решимость и сила, которую сын никогда не видел прежде. В руках Айлин держала Золотую ветку, которую он принёс ей от Бин Сидхе.

– Не время, сын мой, для объяснений. Ты обо всём узнаешь, когда завершится это дело, но только если оно завершится хорошо. Поэтому выслушай внимательно, что скажет Датаниэль.

Инбер глянул на старца. Одетый в белые одежды, тот стоял спокойно и молчал. Белыми были и его волосы и борода, которая спускалась почти до земли, ровная, волосок к волоску. Его морщинистое лицо было светло, но взгляд казался суровым и внимательным. Он заговорил первым:

– Я рад, молодой король, что ты уцелел и сумел принести сюда Золотую ветку Мэйв. Подай мне её. И поспешим…

Возле дуба стоял большой чан над погасшим кострищем. Туда, в ароматное зелье, опустил друид ветку, которая принадлежала принцессе. Старец прочитал над ним заклинание и снова обернулся к Инберу.

– Теперь смотри. Видишь, ведьмы в круг собираются – призывают королеву. Они Мэйв уже королевой считают. А это не их королева по праву…

– Я вижу Мэйв.

– Вот её ты и должен втащить сюда, под дуб. Никто другой под его ветви проникнуть не сможет. Нет таких заклинаний.

– Но смотрите, Датаниэль, она им даёт какие-то указания! Быть может, поздно уже?

И верно, Мэйв показывала на дерево, где укрылись Инбер и его помощники, и требовала, чтобы её новоявленное войско разрушило дуб и отобрало Золотую ветку.

– В твоё сердце закралось сомнение? – Датаниэль внимательно посмотрел в глаза Инбера. Он встал перед к дикой толпой, прямо напротив Мэйв, и провёл черту своим посохом по земле, отсекая их от себя. Инбер подошёл и встал рядом со старцем.

Айлин обратилась к принцу:

– Сын мой, не время для сомнений сейчас.

Инбер смотрел прямо перед собой. И когда обозлённые тролли и ведьмы кинулись на дерево с Мэйв во главе, от волнения он едва не выпрыгнул за черту, проведённую посохом Датаниэля, но успел схватить принцессу за руку и затащил её в круг. Остальные же будто ударились о невидимую стену и оттого повалились на землю с шумом и криками. Однако, весь этот сброд не собирался сдаваться, вновь и вновь совершая попытки вызволить Мэйв.

Как только девушка оказалась внутри круга, Айлин и Бин Сидхе ухватили чан с зельем, который сварил друид, и выплеснули его на девушку. Зеленоватая, ароматная волна окатила девушку с головы до ног. Та закричала, словно от боли, утирая глаза руками и, мокрая, хотела было сбежать из-под дуба, но Инбер крепко держал её за руку, как бы ни старалась та высвободиться. Через мгновение глаза Мэйв помутились, она замерла на месте и так и осталась стоять, будто уснула. С её волос, спутанных, наполненных мелкими веточками и сухими листьями, скатывались пряные капли отвара, а черное платье стало теперь грязным и серым, жемчуга потускнели и цветы на нем будто увяли.

– Что с ней? – Инбер испугался.

– Ничего плохого пока. Но если ты будешь медлить, непременно случится! Теперь твоё дело – отвезти её к чаше с водой из горного родника. Помнишь ту дверь в скале? Поезжай немедленно туда и пускай она снова войдёт в эту воду. Что бы ни случилось с вами по дороге к скале – не оборачивайся и не останавливайся. У чаши не трогайте цветов и драгоценностей, иначе живыми оттуда не выберетесь. А как только дело будет сделано – спеши обратно, в замок короля Брислина. Вот тебе ветка, – Датаниэль протянул золотую ветку Инберу, – ею и откроешь дверь в скале. Только, раз уж я её тебе дал, так и храни её, пока Мэйв не очнётся.

– А матушка?

– О ней не беспокойся, – ответила за Айлин Бин Сидхе, – моё дело помогать ей. А ты ступай уже! Время не ждёт.

Инбер не стал дольше расспрашивать. Поскольку знал, что раз уж матушка не противилась словам друида и Бин Сидхе, значит, нужно поступать так, как они говорят. Он запрыгнул на коня, с помощью Датаниэля усадил Мэйв перед собой и отправился к скале, с заколдованным источником внутри.

Часть 8

А что же Айлин? Не оставаться же ей там, в лесу. И как она только там оказалась?

– Ты охраняла нашу семью столько лет, отчего ушла, не простившись с нами?

Так Айлин спрашивала у Бин Сидхе, когда пришла к ней в хижину в начале ночи по следам своего сына.

– А я всегда рядышком была – то малышей баюкала, пока няньки спали, то ветер мимо окон направляла. Но если в доме лад и покой – к чему лишний раз тебя тревожить?

– Но мы были дружны когда-то.

– И теперь дружны. А нынче я стану твоим детям помогать. Твой сын умён и смел, но одно дело мечом головы рубить, а другое избавиться от того, что тайно и глазом при дневном свете не увидеть. Ты помнишь, как мать твоя дарила тебе Золотую ветку под дубом Датаниэля? Пришла пора ею воспользоваться.

– Ах, Бин Сидхе, я, верно, тебя обидела, когда отказалась от неё? Выходит, ты хранила её за меня и не отступала от данного тобой слова?

– Выходит так…

– Прости меня, прости, – из глаз Айлин потекли слёзы, и она обняла маленькую горбатую старушонку так нежно, что если бы духи умели плакать, то Бин Сидхе расплакалась бы вместе с королевой.

Но время не стояло на месте и обеим пришлось тотчас остановить свои воспоминания и заговорить о делах.

И снова нашла болотная старушка среди своих трав нужный корешок и, поболтав им в кружке с водой, пошептав над ним, пролила эту воду на стол и стали они с Айлин в неё смотреть. И вот что увидела в ней королева.

Она видела, как к Брислину, утомлённому своими горькими мыслями о том, что Либан покинула его прежде времени, пришёл человек, одетый в тёмный плащ. Недолго беседовал король со своим гостем и о чём шел разговор неизвестно. Брислин и вовсе смолк, когда гость достал откуда-то из глубины своего плаща синий камень размером с куриное яйцо. Печальный король охнул от удивления. Но он был совсем потрясен, когда камень засветился ярким светом, и в этих лучах вдруг явилась Либан. Красивая и стройная, в красном платье, отороченном мехом, она танцевала возле короля и нежно целовала его прежде, чем раствориться в воздухе и снова исчезнуть в сверкающих лучах синего камня.

– Ах, бедный, бедный Брислин! – королева не могла сдержать своих слёз, – он так и не смог забыть свою возлюбленную!

– Как видно, не смог. Это делает ему честь, но дева в камне – всего лишь дух. И вопрос в том, что же попросил взамен этот колдун? – Бин Сидхе ещё раз окунула корешок в воду и уже собралась было выплеснуть воду из кружки, как вспыхнула вода синим пламенем и старуха выронила её из рук.

– Дурной знак, Айлин! Не простой это колдун! Как бы не вернулся из небыли Лонан. Бежим скорее к Датаниэлю – он нам ответ даст.

Так Бин Сидхе с Айлин оказались у друида под старым родовым дубом короля Гутора. И над веткой Айлин, которую столько лет хранила у себя на болотах старушка-защитница, Датаниэль долго читал заклинания и орошал её водой заговоренной. Поэтому когда Инбер с Мэйв к скале отправились, Айлин, не теряя времени села на второго коня и, что было силы, погнала его к замку Брислина.

Солнце уже облака в небе между деревьев позолотило. И ветер, разогнавший ночную сырость, дул в лицо и колыхал неспешно ветки. Айлин гнала своего чёрного коня так, что они то и дело хлестали её по лицу. Ах, до чего же больно ей было! Но не это беспокоило королеву, и даже не боялась она погони – силы у ведьм и троллей по утрам не много, а значит, и догонять ни её, ни за Инбера не станут. Но больше всего тревожило то, что рассказал ей Датаниэль, когда ему Бин Сидхе про видения в водице рассказала и про дурной знак. Королеве оставалось только очень спешить, зная, что у неё на всё один день. И когда она, наконец, добралась до дворца, первым делом кинулась в покои своего супруга:

– Мой король, верь мне и выслушай мои слова до конца! – так сказала Айлин своему едва проснувшемуся мужу, – не время сейчас сладкие сны видеть. Просыпайся, не медли! Твой сын и королева Мэйв в беде! Но не спасёмся и мы, если ты не поверишь тому, что я тебе скажу.

Гутор обеспокоился такими речами жены и скинул с себя остатки снов.

– Я жду рассказа твоего, говори.

Как могла, быстро и ясно, Айлин рассказала Гутору о случившемся. И добавила, что они оба немедленно должны отправиться к своему другу, королю Брислину, чтобы тот час же прояснить дело. Так и поступили.

В такой ранний час Брислин обычно продолжал спокойно спать в своей королевской кровати. А как ещё можно спать, если вечером, перед сном, был сытный ужин, а после него слуга размял королевские стопы. Как можно ворочаться с боку на бок, если постель была застелена самым тонким и мягким полотном, а подушки были взбиты будто сметана для торта? Хотя хозяину замка, всё же, было трудно уснуть, всё эти слухи о грабежах и ночные разбойниках… и урожай этим летом не порадует.

Гутор и Айлин вошли в покои Брислина. Разумеется, слуга и охранник вовсе не торопились их впускать, но трудно было спорить с особами королевских кровей. Брислин немедленно был разбужен, несмотря на то, что лучи солнца едва виднелись над лесом. Следовало отдать должное, Брислин пробудился немедленно и весьма озаботился тем, что увидел возле своей кровати Гутора и Айлин. Он сел на край кровати, не откинув одеяла, и слуга немедленно принёс ему мягкую обувь.

– Что заставило вас, дорогие соседи, прийти в мои покои в столь ранний час и заставить меня предстать перед вами в таком непотребном виде? – при этом тёплая шапочка, в которой он спал, сползла с его седой головы и упала ему на колени.

– Мой друг, – вступил первым Гутор, я должен просить твоего прощения за то, что мы вторглись в твои покои и прервали твой сон, но дело не терпит отлагательств! Теперь случится так, что мы сумеем спасти наших детей, если ты ответишь на наши вопросы и примешь участие в ближайших событиях.

– О чём ты говоришь, Гутор? Что за тайны могу я знать и от чего нам нужно спасать детей? Ты говоришь о малышке Мэйв?

– О ней и о моём сыне.

– И о твоём сыне? Что могло с ними случиться?

– Всё узнаешь после того, когда расскажешь – и постарайся ничего не утаить от нас – что принёс тебе человек в чёрном плаще какое-то время назад? И кем он был?

– О каком человеке в плаще вы говорите? – Брислин старался сделать вид, будто не знает о ком идёт речь. Но при этом заёрзал на кровати, словно она превратилась в раскалённую жаровню, а руки он крепко сцепил на своём упитанном животе.

Айлин покачала головой и решила вступить в беседу и раскрыть то, что она увидела в водице Бин Сидхе.

– Брислин, камень, что принёс этот человек, даёт тебе радость видеться с твоей покойной женой, – при этих словах король Брислин поднялся с кровати, и его лицо вытянулось в удивлении, но через мгновение в глазах короля появился гнев и они стали тёмными, словно грозовые облака. Айлин не останавливалась: – Это лишь обман, который усыпляет твой разум. Ты, похоже, потерял возможность видеть то, что происходит на самом деле?

– Откуда вы, миледи, узнали о камне? Кто посмел рассказать вам о нём?! – голос Брислина сорвался, когда он закричал так громко, как только мог. Он завертелся в поисках своего слуги, но того уже и след простыл.

Ему ответил Гутор:

– Не гневайся на своих слуг – они верны тебе. Но нет и времени рассказывать подробности дела, мой друг…

– Да какие вы мне друзья?! Лжецы! Вы подсматривали за моими покоями?!

– Не смей обвинять нас в подлости! Мы не для того сюда прибыли! Посмотри кругом! Только вокруг твоего замка тишина и покой, а повсюду – пожары и разорение! И дети наши! Где они? Попроси позвать к себе твою дочь! А лучше, попроси богов, которым ты молишься, чтобы они помогли спасти Мэйв и придали сил моему сыну и его коню, чтобы он сумел привезти их обоих раньше, чем тролли и ведьмы окажутся под стенами твоего замка. Будь же мужественным и ответь на наши вопросы!

Король Гутор готов был кинуться на своего друга, если бы тому вздумалось вдруг наброситься на них с кулаками, но, к счастью, Брислин был тоже мудрым королём. Он вдруг успокоился и обмяк, сел на своё прежнее место на кровати и, вздохнув, указал на дверцу, что едва виднелась в стене, возле окна. Он сказал, как открыть её.

Гутор не двинулся с места, а Айлин немедленно бросилась к тайнику, и, сделав всё, что велел хозяин покоев, открыла её. Там, среди свитков, запечатанных охранными рунами и королевских мечей, украшенных драгоценностями, лежал синий камень. Он едва светился, будто внутри него горел слабый огонёк. Айлин взяла его осторожно в руки и вынесла на свет.

– Нельзя! Нельзя выносить его на свет солнца! – закричал вдруг Брислин и кинулся к королеве. Гутор едва успел преградить ему путь.

Айлин, подняла камень перед окном, куда уже заглянули первые солнечные лучи и камень попал как раз в дорожку света, где плясали лёгкие пылинки. Тогда он засветился синим огнём, и в нём появилась, Либан. Как прекрасна она была, будто не тронуло её время! Либан протянула руки к Айлин. Королеве захотелось ответить – так удивительно было то, что она видела перед собой! Ещё миг и обе взялись бы за руки и, наверное, счастливо закружились по комнате, потому что радовалось сердце, встрече с дорогой подругой! Но едва пальцы их соприкоснулись, королева Айлин почувствовала мертвецкий холод от рук Либан. В тот самый миг Гутор разбил их руки тяжёлым ударом своей ладони. И сразу же Либан из прекрасной девушки превратилась в ужасную старуху, дряхлую, пахнущую тленом и гарью, в драных, грязных одеждах. Её глазницы провалились и щёки через мгновение стали похожи на рытвины в лесу, где пасутся дикие кабаны.

Бедный Брислин, который, как и все, наблюдал за происходящим, закричал и упал на колени. Он плакал и рвал на себе волосы.

– Обманул меня! Обманул меня этот подлец!

– Конечно, обманул! Как мог ты поверить в то, что мёртвые возвращаются к живым?! Смотри, уже от ведьмы и пыли не осталось, – так ответил Гутор своему другу, указав на то место, где ещё минуту назад стояла старуха.

– Так тяжела была моя утрата… – Брислин плакал и качал головой.

– Забудь то, что вернуть уже нельзя! Вспомни, Брислин, о своей Мэйв! Она сейчас в беде. Кем был человек, что принёс тебе камень?

– Он имени мне своего не назвал. Сказал только, что ему очень дорога земля его предков, и за свой дар он просил разрешения жить в моём лесу. Я разрешил. Тогда и перестали трогать мои хлеба… И… – тут Брислин замялся и теперь выглядел уставшим и печальным, – … он обещал, что Мэйв станет королевой этой земли…

Гутор и Айлин переглянулись, но не сказали ничего в ответ, только Айлин продолжила слова Брислина:

– … тогда Мэйв и стала пропадать весь день в своей комнате…

– Откуда, вам это известно? – вскинул свою голову отец.

Не ответила Айлин, но сказала:

– Мне известно, дорогой наш Брислин, что как только уйдёт солнце за макушки деревьев, перед твоим замком соберётся такое войско, что твои глаза никогда не видели.

И приведёт его под стены твоего замка тот, кто принёс тебе камень и не назвал своего имени. Это будет Лонан, сын когда-то правившего здесь Арумара – короля справедливого и доброго, но не сумевшего воспитать сына таким же, как он. Лонан оказался жестоким человеком.

– Да, я помню, что сын сверг своего отца, и это стало позором нашего рода! Но они давно простились с этим миром! – вскричал Брислин.

– Сын стал хозяином земли, потому что его научил колдовству сам властитель царства мёртвых! С ним он заключил договор. Лонана изгнали с острова друиды много веков назад, не сумев, однако, умертвить его. И теперь он вернулся! Твоя Мэйв должна стать его королевой – королевой мёртвых! Вот какую цену ты заплатил за камень, в котором танцевала давно оставившая наш мир Либан!

– Что же делать теперь?! – вскричал Брислин, поверженный словами Айлин.

– Остался лишь один из тех, кто мог бы освободить землю от этого проклятия, а ваш род от позора – Датаниэль. Он ждал этого дня и сделал всё, чтобы мы сумели покончить с Лонаном, – Айлин задумалась, потом подняла голову и сказала. – Только бы дождаться наших детей…

Тогда Брислин, наконец, согласился выслушать всё, что случилось с Айлин, Инбером и Мэйв прошедшей ночью. И, как только закончила королева свой рассказ, немедленно выслал отряд навстречу детям, а остальным велел готовиться к битве с неизвестным врагом. Гутор отправил гонца в свои земли и грамоту, где указал поднимать войско.

Часть 9

Всю дорогу Инбер слышал за своей спиной шум и крики, но не оглянулся ни разу, так, как сказал Датаниэль. Уже светало, когда конь принца остановился возле скалы, прикрытой старыми вязами.

Инбер опустил Мэйв на землю. Едва держась на ногах, она покачивалась, будто спала стоя. Такое путешествие по лесу красоты девушке не прибавило, да и сил у неё, похоже, совсем уже не оставалось. Но что было делать? Едва ступая по тропинке, по мелким камушкам, попадавшимся то и дело под ноги, она шла следом за Инбером. Вот и дверь уже за вязами показалась. Осталось лишь стукнуть по ней Золотой веткой Мэйв, чтобы пройти внутрь. Инбер так и поступил, но дверь не поддалась.

– Эх, чего-то не досказал мне друид! – в сердцах сказал Инбер, – как же теперь справится с нею?

Вдруг за спиной он услышал тихий шёпот. Оглянулся – Мэйв едва открывая рот, что-то говорила. Чтобы расслышать слова, Инберу пришлось наклониться совсем близко ко рту королевы. Лишь так он понял, что Мэйв произносит какое-то заклинание. Не долго думая, он провёл веткой по двери, как это делала Мэйв, когда он видел её у Бин Сидхе, а потом стукнул по ней. Тогда дверь легонько подалась и отворила проход в скале.

В тёмном проходе был слышен шорох крыльев нетопырей, слетающих со стен и кружащих где-то над головами. Впереди где-то капала вода, гулко ударяясь каплей о гладь воды подземного источника. Туда Инбер и направился. И уже совсем скоро он увидел перед собой мраморные колонны и чашу, выложенную таким же чистым, белым мрамором.

В свете синего огня, который горел в каменных факелах, с четырёх сторон от чаши, всё выглядело завораживающим и чудесным. То и дело вокруг, в воздухе, вспыхивали огоньки. Они замирали на мгновение, освещая собой лишь клочок воздушной ткани. А потом меркли, но тут же, рядом, загорались другие. На поверхности воды стали появляться и пропадать цветы. Белые и пурпурные, то по одному, то, вдруг, сразу по нескольку. Мэйв пошла за одним из них, за самым крупным и красивым. Он крутился на воде, возле края чаши, но стал отплывать в центр, когда Мэйв приподняла подол платья и аккуратно шагнула в воду своей изящной ножкой. Она шла, переступая со ступеньки на ступеньку и лесенка, скрытая под водой, уводила королеву вглубь. Уже по плечи вошла в воду Мэйв, как Инбер кинулся за ней, но вспомнил, что королева должна окунуться с головой в эту воду и не стал мешать.

На радость молодого короля, через минуту Мэйв стала возвращаться, и на ней было то самое белое платье, в котором он увидел её, когда она села в повозку посреди поля. Только и оно теперь было потрёпанным. Зато лицо принцессы прояснилось, и она смотрела на Инбера так, будто не ожидала увидеть его здесь.

– Нам нужно скорее уйти из этого места! – сказала Мэйв.

– Так поспешим! – ответил Инбер, и снова взяв её за руки, повел к выходу.

Принцесса теперь чувствовала себя лучше, и потому молодые люди добрались до выхода значительно быстрее, чем шли к колодцу. И когда они выбрались из пещеры, перед ними предстал, лес, по верхушкам которого уже побежали лучи утреннего солнца.

Вдруг поднялся вихрь, среди деревьев показались лошади, белые, те, что уносили Мэйв от своего отца. Кони скакали во весь опор и несли за собой колесницу.

– Давай вернёмся домой на этих чудесных лошадях! Мы доскачем туда скорее, чем на твоём коне! – Мэйв тянула Инбера изо всех сил к повозке.

– Нет Мэйв! Мой конь верен мне, и я знаю, куда он меня привезёт. А эти привезли тебя туда, где ты едва не простилась с жизнью!

Четверка лошадей, храпела и била копытами и только Инбер ответил Мэйв, кони взвились в воздух и замерла над головами у людей. Из лесу выступили три безобразных тролля с дубинками и палицами в своих здоровенных лапах. Их уродливые морды исказились от злобы.