Золотая воровка

– Природа – дамочка хитрая. Придется рассказать вам подробнее. В основе всего развития, роста и обновления организма лежит способность клеток нашего тела к равноценному делению надвое – митозу. В определенный момент хромосомы удваиваются, копируя генетическую информацию в свои дубликаты, клетку перетягивают своего рода жгутики, растаскивающие два набора хромосом в разные стороны, и две половинки разъединяются, превращаясь в отдельные биологические единицы. Однако в ходе копирования информации неизбежно происходят ошибки, приводящие к нарушению работы клеток и, например, к появлению опухолей. Несмотря на то что перед каждым делением геном клетки проходит тщательную проверку противоопухолевыми белками, мутации постепенно накапливаются, и их количество после 40–50 делений ставит под угрозу нормальное функционирование клеток-потомков. Для борьбы с этим явлением природа придумала простую, но универсальную систему защиты. Это ограничение общего числа делений клетки, называемое барьером, или пределом Хейфлика. Его значение зависит от конкретного организма, а также от специализации клетки. Для большинства клеток человеческого организма волшебным числом является 52. Так природа поставила барьер против быстрого самоуничтожения организма, но одновременно и ограничила срок его существования.

– И вы решили бросить вызов природе?

– Не только я. Над этой проблемой работают многие коллективы. Мои коллеги недавно получили Нобеля за открытие теломеразы. Этот особый фермент присутствует в половых и некоторых стволовых клетках и достраивает укоротившуюся при делении цепочку ДНК. Если бы не теломераза, мы не смогли бы прожить и года, так как некоторые клетки организма делятся так часто, что 50 циклов деления занимают всего несколько месяцев. К счастью, на стволовые клетки благодаря теломеразе предел Хейфлика не распространяется. Искусственное введение этого фермента в разные клетки ранее позволило ученым создать «бессмертные» теломеризованные клеточные линии. Однако обессмертить клетку без вмешательства в ее геном моим коллегам до сих пор не удавалось.

– А вам? – Вероника выжидающе посмотрела на собеседника.

– Да. Я научился при помощи теломеразы «дописывать» потерянные участки теломер и обеспечивать фактическое бессмертие клетки. И геном остается нетронутым.

– И что же? Вечная жизнь?

– Нет. Просто живите, пока не надоест.

Хотелось сказать: «Да хватит прикалывать!» Но не поворачивался язык. Вероника уже знала, что на такое Стивен не способен. Он живет в другом мире. Там приколов не существует.

– И что же? Мы все сможем жить «пока не надоест»?

– В настоящее время только мыши. Мы использовали мою технологию на взрослых мышах: постоянно увеличивали им потерянные участки теломер. В результате они как бы проживают вторую жизнь в отличие от контрольной группы, где все мыши уже мертвы. И все жизненные функции мышей из нашей группы не угасают, включая репродуктивную.

– И это означает…

– Да. Можно зафиксировать организм млекопитающего на определенном возрасте и искусственно его поддерживать.

– Стив! Я хочу зафиксировать мой возраст, – подала голос Аня.

Оказывается, она отложила «Нинтендо» и прислушивалась к их разговору. Причем называла его фамильярно Стивом, как он представился ей в первый раз.

– Почему? – спросил он. – Ведь быть взрослым так интересно.

– Совсем нет. Взрослые не играют в «Тунтаун».

Это был серьезный аргумент.

– Хорошо. Я подумаю над этим. Может быть, я сделаю так, чтобы все взрослые стали играть в «Тунтаун».

– Тогда вам за это дадут Нобелевскую премию.

И все с усмешкой с этим согласились.

– Но люди не мыши. Как быть с этим? – продолжала интересоваться Вероника.

– Резонное замечание. И еще: если мы можем наращивать потерянные участки теломер, то сможем их и укорачивать и добиться остановки процесса деления клеток. Знаете, где происходит бесконтрольное деление клеток? В раковых опухолях. Но у мышей нет подобных опухолей, а у людей есть.

– И что же теперь?

– Требуется провести эксперимент на Homo sapiens, и лучшее поле для деятельности, чем Россия, трудно себе представить. Как мне сказали, никакой правовой базы не существует. Можно делать все что угодно.

В этом он был прав только частично. Здесь можно делать все что угодно, но только для строго ограниченной группы лиц.

А Стив продолжал:

– Представляете, что будет, если эксперимент удастся?

– И вы будете набирать людей в качестве морских свинок, чтобы они за деньги дали поэкспериментировать над собой?

– Совсем нет. В качестве морской свинки выступит один-единственный человек.

Тут опять заныла Аня:

– Я домой хочу. Мне надоело.

На другой стороне шарика, в Северной Америке, проснулись ее друзья, и наступило время «Тунтауна». Ане захотелось к ним присоединиться. Пришлось собираться. Вероника уже знала, что средств борьбы с «Тунтауном» нет.