Золотая Вспышка

Она сама удивлялась подобным мыслям, поскольку до этого момента была уверена, что его

присутствие - ей в тягость, его улыбки не достигают цели, его слова - ее собственного

сердца. Она не думала об этом главным образом потому, что была уверена в том, что он ей

не нравится, и она боится возможного признания на ее счет, и всего такого же в том же духе.

Она никак не думала, что ее равнодушие к нему может сойти на нет, никогда всерьез не

предполагала такую возможность, чтобы ответить на его возможное чувство. Нет... Пока он

был рядом, она, как само собой разумеющееся, воспринимала его присутствие и заботу,

даже не думая о его возможном исчезновении, как думала теперь. Не думала о возможных

последствиях его ухода, о собственных чувствах, о том, что может с ней статься в его

отсутствие. Ее это никогда не беспокоило.

Но Леон, убедившись что все в безопасности, отбыл из дома немногим позже своей сестры,

и только Элиза, которой он поведал о своих планах, знала, где он пропадает.

А последняя не спешила открывать содержание его редких писем окружающим, как и

общую идею его отсутствия.

Временами, сидя перед камином, и глядя на пляшущие языки пламени, Роза краем уха

слышала, как она упоминает его имя мужу, или обсуждает его с ним, но сама не торопилась

подбивать их на откровенность, тем более что она понимала, ни к чему хорошему это

привести не может. Начнутся намеки, вопросы... И снова намеки и снова вопросы. Она и

сама до конца не осознает, какого рода чувство испытывает по отношению к нему.

Так что она просто закрывала глаза на эти разговоры, предаваясь, как ей тогда казалось,

гордому безразличию к его персоне, и нежеланию слышать о нем.

Но не смотря не свою сдержанность, замкнутость, она чувствовала, что когда-нибудь может

настать такой момент, когда она сорвется. Когда ее уже не будут волновать проблемы,

которыми она себя останавливает сейчас, когда ее выдержке придет конец. И тогда...

Прощай все секреты, и от самой себя, и от других. Но пока этот момент не настал, и она не

спешила его торопить, полагаясь на свои силы, и надеясь на то, что это вспыхнувшее

огоньком чувство не перерастет в бушующий пожар, готовый поглотить все на своем пути.

А между тем летели дни, и с каждым разом ее уверенность в себе все ослабевала и

ослабевала. Порою ей даже казалось, что она никогда не чувствовала ничего подобного, и

готова на многое, лишь бы успокоить в себе это безумное волнение и огонь, пожирающий ее

изнутри. Ощущаемое ею волнение сказывалось уже и на ее внешности и самочувствии:

состояние, близкое к панике, нервное напряжение, усталость, хандра... Все это вместе

вызвало не очень приятные симптомы. У нее начались приступы бессонницы и кошмаров,

апатии, нежелания ни с кем видеться и разговаривать, желание подолгу лежать у себя в

комнате и размышлять об одном и том же предмете: что произошло с Леоном и почему он

так долго не дает о себе знать. Ей уже начинало казаться, что он никогда больше не вернется,

что Элиза уже должна была сказать ей хоть что-нибудь о нем, хоть какие-то новости, не

дожидаясь ее просьбы, а раз она не делает этого, значит боится огорчить ее тем, что с

Леоном что-то случилось, и что в своем последнем письме он просит мать уберечь ее от

всего, что может ей навредить, намекая на свое опасное положение, и на то, что это его

последнее письмо.

Уже два дня подряд Роза провела у себя в комнате, не надеясь более на его возвращение,

когда к ней в комнату пришла Элиза. Видя круги под глазами и потемневшие, спутанные

волосы ее гостьи, она поспешно прикрыла за собою дверь и села рядом. Роза никак не

отреагировала на ее вторжение, она смотрела в потолок.

- Роза, здравствуй, - тихо сказал Элиза.

Та кивнула.

- Как ты поживаешь? Что с тобой происходит?

- Со мной все в порядке.

- Почему же ты тогда днями и ночами сидишь в этой комнате?

- Со мной все в порядке, - тупо повторила Роза и добавила, чувствуя что не может

сдержатся. - Но сейчас вам стоило бы беспокоится не столько обо мне, сколько о других.

Она не отрывала взгляда от потолка, боясь увидеть на лице Элизы подтверждение своих

страхов. Боялась увидеть, как темнеет ее лицо и текут слезы отчаяния. Но в ее ответе она не

смогла различить чувств объятой горем матери. Напротив, ее голос звучал бодро, можно

даже сказать весело.

- Не могу сказать определенно, но я думаю, никто в доме не чувствует себя хуже тебя.

- Да? - Роза перестала следить за бликами на потолке и посмотрела на Элизу. Та улыбалась. -

Но я... То есть я думаю... Я имела в виду, что в доме возможно все благополучно, но вот...

Она отвернулась и снова уставилась на потолок, чувствуя что еще немного, и ее просто

прорвет. Она водопадом выльет на Элизу все свои опасения, и та подтвердит их.

Роза сглотнула и закрыла глаза, готовясь к самому худшему. Если бы она видела сейчас лицо