Золотая Вспышка

тоже время она не хотела потерять такого друга как Кристофер. Да, она похоже законченная

эгоистка, но после всего того, что произошло, она не может сказать ему прямо в лицо, чтобы

он оставил ее и ушел, потому что это будет еще большим злом, чем делать вид, что она

неравнодушна к нему.

Словом, она запуталась окончательно. И, вернувшись однажды из школы, не выдержала, и

все выложила Леону.

Выслушав все то, что копилось в ее душе вот уже много месяцев, Леон не выразил никаких

признаков недовольства, напротив, он прежде всего спросил, почему она раньше не

поделилась с ним всем этим. Но Роза была уже на пределе

- Какое это имеет значение, Лео? - воскликнула она. - Какое это имеет значение теперь, когда

я вертела им и вела себя, как будто он является моей собственностью? Скажи просто, что

считаешь меня полнейшей эгоисткой и последним человеком!

- Так, успокойся, - серьезно ответил он, - при чем здесь это? С чего ты взяла, что ты

эгоистка? Да будь ты эгоисткой, ты бы так не мучилась, и не стала бы с таким лицом

говорить мне, кем себя считаешь.

- Но разве то, в какое положение я поставила себя и Криса...

- Это говорит как раз о том, что ты очень мягкий человек, боящийся причинить боль

окружающим. Ты просто боишься лишиться друга. Послушай меня, - добавил он твердо,

видя как меняется ее лицо, - в том, что он сделал с тобой, виноват только он. И каким бы

хорошим другом он не был, в этой ситуации большим эгоистом является он, а не ты.

Любящий человек никогда не заставить страдать. Никогда, иначе он уже не будет тем, за

кого сам себя считает. Он, конечно, может попытаться обратить на себя твое внимание, но

заставлять тебя переменить решение...

Он замолчал и глубоко вздохнул, чтобы успокоится.

- Разумеется тебе плохо, Роза, - тихо сказал он, - но поверь мне, не будь он таким

настойчивым, тебе не пришлось бы страдать.

Он погладил ее, как маленькую, по голове, и Роза судорожно вздохнула:

- Но что же ему делать раз он не может... Не может...

- Я не знаю, что ему делать, но вот тебе не надо так боятся потерять его как друга, иначе ты

рискуешь потерять себя как личность.

Больше они к этому разговору не возвращались и Розе стало легче дышать. Мало-помалу

она убедила себя, что больше не будет мучится. Благодаря постоянной помощи Леона, она

успокоилась, и уже так остро не реагировала на намеки Криса как раньше, позволив ему

самому справиться со своими чувствами, a сама тем временем стала уделять больше

внимания не своим переживаниям, a возможным горестям Анабель. С тех пор, как они

возвратились из Франции, не проходило и дня без того, чтобы они не навещали ее, и не

справлялись о ее делах. Каждый день они под тем или иным предлогом спрашивали у нее,

все ли спокойно, и ничего ли ее не беспокоит, а поскольку Анабель была в интересном

положении, такие расспросы казались ей просто милым вниманием со стороны друзей и

ничем больше. Тем более что совесть ее была чиста, а сердце спокойно, и она отвечала им со

всей искренностью, на которую была способна.

Спустя неделю, не принесшую с собой ничего нового, Леон решил, что дальше с такими

частыми визитами дело идти не может, и предложил Розе навещать ее хотя бы раз в месяц,

поскольку в письме, хоть и весьма прозрачно, обозначалась дата всех событий, а именно

период, когда должна была появится на свет София. Это означало, что им предстоит еще

семь месяцев бесполезного ожидания.

Но оказалось, Леон подразумевал нечто совсем иное, чем ожидала Роза. Он предложил не

ждать целый месяц, сидя рядом с Анабель, а просто пропускать по месяцу, во время их

возвращения из школы.

Его план так ей понравился, что они немедленно приступили к его осуществлению. Они

переговорили с Анабель, а та предупредила мать, чтобы та не беспокоилась за их отсутствие.

И таким образом протекли пять быстрых, как неделя, месяца. Каждый раз, возвращаясь из

школы, они оставляли свои вещи дома и шли навещать Анабель, которая каждый раз,

волшебным образом, прибавляла в весе и обхвате.

Та встречала их очень радушно, расспрашивала о их жизни, и взамен рассказывала о своей.

Из услышанного, вынести нечто большее, чем новости о соседях и посаженных хризантем

было нечего, и Леон каждый раз пытался узнать больше чем в прошлый раз, стараясь

отыскать лазейки в вопросах, которые не заметил в прошлый раз. Но совершенно не

преуспел в этом.

Наконец, спустя шесть месяцев (или дней) ожидания, всплыла новая информация. Это

произошло в ветреное утро, когда они по обыкновению сбежали с завтрака любезной

Евгении, и, подняв воротники, пошли к знакомому домику.

Леон был весь взвинченный с самого утра, и с трудом удерживался от того чтобы не

подавать виду, насколько все плохо. Но, когда они вышли на улицу и мимо них на высокой