Золотко в космосе, или #держи_ведьму

Аррадор удвоил внимание. Жаль, что его созданное наспех астрально-ментальное тело не могло разом охватить весь корабль, потому что драконид опирался только на собственные воспоминания о самом себе, и сейчас представлял собой какое-то подобие светящейся субстанции, имеющей очертания человека в скафандре и передвигался он с той же небольшой скоростью. Правда, в отличие от физического тела, перемещаться он мог свободно сквозь любые препятствия.

Потерянного пассажира он обнаружил на механико-технологическом ярусе, куда доступ чужакам был категорически запрещен.

Но сначала Аррадор уловил мощную вибрацию, потрясавшую корабельные перегородки и с трудом опознанную им как голоса, принадлежавшие трем особям мужского пола.

Особенно зычно орал один оглушительный баритон, на чистом русском языке:

«По небу гуляет
Дракон молодой,
А дева там плачет
над быстрой рекой…»

— Это неправильная песня, — оборвал его второй голос, звучавший на чистом драконидском. — Терпеть не могу женские слёзы!

— Да что ты понимаешь в наших песнях? — возмутился первый, и Аррадор опознал какой-то искаженный, заплетающийся голос Ярослава Пасного.

— Всё, что переводит синхронизатор.

— Ну тогда ладно. Вот тебе еще одна наша древняя песня о драконах…

И жалобно заголосил:

— Дракон, не гони лошадей! Мне некуда больше спеши-и-ить. И некого больше люби-и-ить. Дракон, жги моих лошадей!

— Вот это добрая песня, брат! — в третьем голосе Аррадор узнал иолра командирского корабля по имени «Тень». — Но очень уж тоскливая. Нам бы что-нибудь пободрее, а то я так и уснуть могу. Во время гиперпрыжка это не рекомендуется техникой безопасности. Мало-ли куда рухнем…

— Есть и пободрее, — радостно отозвался Ярослав. И запел во всю богатырскую мощь: — Не кочегары мы не плотники, но сожалений горьких нет, как нет! А мы драконы-беспилотники и с высоты вам шлем привет!

— За это надо выпить! — пьяно пробормотал второй голос, оставшийся неопознанным.

Ему ответил стеклянный дребезг, бульканье, и новая громогласная песнь, Аррадор едва не оглох:

— Эх, драконушка, ухнем
Эх, зеленая сама пойдет!

— Вот это по-нашему! — восхищенно воскликнул иолр Тень. — Ухнем! За Васечку! Прыскай, братец, не жалей! Я еще одну командирскую заначку спирта знаю, братиша Тримег сбегает. Ведь сбегаешь? Даром, что драконид, а свой мужик оказался.

Изумленный Аррадор разобрался, наконец, где звучит гулкое эхо, а где — его источник и подобрался к эпицентру звукового шторма, потрясающего корабль до печенок и просунул призрачную голову сквозь перегородку.

Перед ним предстала картина маслом. Машинным. В самом сердце, точнее, разуме иолра — в секретном отсеке, хранившем живое сознание мертвого дракона, полулежали, опершись на выдвинутые из стенок ячейки, два в усмерть пьяных тела — голое человеческое и драконидское в комбезе с эмблемой механика. Причем, отстегнутая от комбеза перчатка целомудренно прикрывала стратегически важное место на теле обнаженного Ярослава.

На полу между ними была расстелена невесть как сюда попавшая рекламная брошюра спутниковой связи, судя по фото с видом на Землю из космоса. На Тихом океане стояла бутылка медицинского спирта, о чем сообщали руны на этикетке, а на месте материка, затонувшего пару веков назад после взрыва супервулкана, аппетитно поблескивали золотистыми боками шпроты в круглой открытой банке. Земного производства. Контрабанда почему-то взбесила Аррадора больше всего остального.

Пока аль-тар давил в себе гнев и соображал, как он, бестелесный, может взгреть пьянствующих нарушителей, механик в комбезе взял бутыль, налил из нее прозрачную жидкость в красный колпачок, отвинченный от аварийной осветительной лампы, и, чокнувшись с таким же колпачком в руке Ярослава, опрокинул в себя содержимое, выловил из банки шпротину и закинул в рот.

— Эх, хорошо! — прожевав, выдохнул механик.

— А я как же? — ворчливо спросил голос иолра. — Эгоисты! Мне не налили!

И к великому изумлению аль-тара над выдвинутыми в хаотичном порядке блоками и проводами забрезжили электрические контуры драконьей головы.

— Пжалста! — механик вытащил из-за пазухи пульверизатор, взболтнул, долил из бутыли спирт в резервуар и попрыскал в разинутую пасть. Дракон смачно облизнулся и с шумом принюхался к шпротам. — Хорошо пошла! А спой еще, брат Яр. Лирическое…

— З-запросто. Ой, дракон, дракон, не драконь меня, не драконь меня-а, моего коня… — гулко разнеслось по кораблю. — Хотя нет, — певец неожиданно оборвал песню. — Лучше эту…

И грянул зычно:

— Ты не вейся, черный драко, над моею головой!
Черный драко, черный драко, черный драко, я не твой.

Тут иолр возмутился: