Золото

Лидия заметила на лице мужа растерянность. Он, видимо, совсем не ожидал такого конца или, вернее, такого начала Белоснежного. Если задание заключалось в скрытии содержания ключа, то сдача его в аренду и последующая разработка обнаружит, в лучшем случае, недопустимую ошибку в его работе, а в худшем — явное вредительство. Смотритель молча рассматривал бумаги, переданные ему корейцем.

— Но ведь участок признан нерентабельным.

— Иначе его не сдали бы частнику, — сказал кореец.

Лидия прочитала в глазах мужа готовое вырваться восклицание: «Вот идиоты». Но только она, хорошо изучившая его, могла заметить, как он встревожен неожиданным оборотом дела. Необходимые объяснения корейцу давал он деловито, по-служебному кратко и лишь изредка, оторвавшись от стола, прохаживался по горнице взад и вперед.

Безрукий интересовался результатами разведки на арендованном им небольшом участке по линиям №№ 9, 10, 11, 12, кропотливо расспрашивал о всех подробностях: крупный ли валун придется проходить разрезом, насколько мощны торфа, есть ли талики и, грунтовые воды.

— Вы же прекрасно знаете без меня, — не удержался Пласкеев, — не выбрали же вы первые номера и дальние…

Кореец улыбнулся. Широкое лицо залоснилось, шрам на лице порозовел. Видимо, был очень доволен собой. Он поднялся и попросил проводить его на ключ.

— Чужой хороший глаз хуже своего плохого, — сказал он, кинув взгляд на промывальщиков-корейцев, встретивших его у крылечка.

Ясно было, что они заранее знали о его приезде.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

Холодная тайга, точно нарисованная жидкой краской, едва проступала из грязного фона, наведенного первым снегом. Небо, затянутое снеговыми тучами, казалось темнее земли. Непривычно было видеть пейзаж как будто опрокинутым. Речки и ключи продолжали бежать в седых берегах, и от вида темной воды становилось холоднее. Морозы, как опытный пешеход, постепенно, но уверенно прибавляли шаг. И с каждым днем тише становилось на ключах; работы сокращались; только сильные артели, имеющие возможность прокормиться, выгружали впрок пески, чтобы с новой весной приступить к промывке. Отсутствие воды приостановило широкий размах сезона. Потекли черные ручьи пешеходов с мешками, рогульками{67}, с самодельными санками. На юг. Приискатели, заработавшие на алданских ключах — кто много, кто лишь на обратный путь, — торопились до жестоких морозов и глубоких снегов уйти из тайги в жилые места.

Но если морозы открыли путь по тайге с приисков, они же открыли его и на прииски; против течения, с юга, хлынули потоки новых искателей заработка и счастья. Охваченные слухами об алданском золоте, люди шли торопливой походкой, молчаливой вереницей. Ненадолго затихли поселки. Каменные трубы землянок и бараков вновь задымились. Новым жителям не хватало места; в долинах, рядом с серыми бревенчатыми хижинами вырастали палатки из парусины, мешковины и матрацного полосатого тика. Вместе с новыми пришельцами явилась безработица. На уличках толпились растерянные люди. Прииски захлестывали все новые волны, остановить прибой новых старателей не могли ни сообщения в печати по всем городам Сибири — им не верили, ни заградительные кордоны на тропах и зимнике — их обходили.

Жизнь в столице Алдана — Незаметном — опять забурлила. К нему потянулись транспорты с Лены. Взад и вперед сновали людские обозы, перебрасывая грузы, доставленные первым удачным рейсом пароходов Якпара. С юга, по установившемуся зимнику, тронулись скрипучие колонны в облаках морозного пара. Над ключами — Нижним и Верхним — снова встали столбы дыма. Сопки розовели в зареве костров.

А люди все прибывали, как будто непогода, дующая за хребтами, нагоняла стаи перелетных птиц. Отвода делян ждали неделями. Ни кооперация, ни Якгосторг, ни частники не успевали насытить голодных. Кредиты и субсидии под выгруженные пески были ничтожны и те доставались лишь сильным артелям. Надо сдать золото, чтобы завтра быть сытым. Надо жечь, долбить, мыть. Снег пятнался охристо-желтыми следами. Бесчисленные сапоги, ичиги, валенки, чуни, торбаса, унты разносили из забоев золотоносные пески по всему поселку. Недаром среди старателей ходил анекдот, — особенно распространенный среди новичков, — будто кто-то живет припеваючи, промывая эти наслоения на снегу. Тропы штурмовали сопки, белые склоны резались бесчисленными полосами, продранными до земли. Рисунок их причудливо менялся, — новые строчки стегали белые полотна…