Золото

Сизя Зикё ЗОЛОТО

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Наконец-то мы в Гольфито… Когда высаживаемся из автобуса, все косточки болят и хочется всех послать подальше. Целых десять часов нас доставали этой их сальсой. Оглушительная музыка, давящая жара и толкучка, по три человека на одно сидение — такая поездка, это истинный ад.

У Дианы, которая сидела у окна, таких проблем не было. Зато на меня громоздилась желеобразная, вонючая индеанка, усевшаяся рядом, но к счастью на пол-пути она вылезет из автобуса, зато на ее место тут же плюхнется маленький беззубый старикашка, проявляющий ко мне чрезмерную нежность, и вскоре заснет с головой на моем плече вместо подушки. Я по-дружески пихаю его локтем под ребра, и, видно, ему попало, потому что тихий стон сопровождал нас до самого Гольфито…

По моей просьбе водитель высадил нас перед гостиницей «Дельфин», похожей на все остальные дома в этой стране. Это старый деревянный дом с покрытой оцинкованной жестью крышей. Преодолев несколько ступенек, заходим в «фойе». Пусто. Один только ревущий телевизор свидетельствует о присутствии людей. На звук моего чудного, сильного голоса выходит какая-то старушонка.

— Добрый день, моя красотка! Дай-ка нам двойной номер.

— Пятьдесят колонов, оплата сразу.

— Договорились, красавица…

Старуха показывает нам номера. Как обычно, выглядят они мрачно. Диана выбирает комнату с балконом, потому что та выглядит наименее грязной, и здесь как-то прохладней. Кровать помнит лучшие дни, а постельное белье вызывает отвращение. Приказываю его поменять. При случае Диана просит принести полотенца и мыло. Старуха чего-то тянет время, бормоча при этом несколько предложений, в которых мелькнуло словечко «грингос». Это явно не слова вежливости, но, в конце концов, она приносит все, что мы требовали.

Пока Диана раздевается, я сам снимаю свою тридцать восьмерку с кобурой, новые кожаные ремешки которой стерли мне все плечо. Затем вытаскиваю из сумки Дианы Библию, вырываю из нее листок и делаю самокрутку с «манго-роса», шикарной местной марихуаной; ее мы выкуриваем вместе, принимая душ.

Правда, душ это исключительно по названию, скорее, мрачный чулан с мокрыми и липкими стенками, где на высоте лица вытекает тонюсенькая струйка воды. Здесь нет никакой вешалки, даже гвоздя. Отвращение сменяется блаженством, когда вода стекает по нашим усталым телам.

Спокойные и расслабившиеся, мы выходим на улицы Гольфито поискать, чего бы поесть.

Идущая между рядком бордельчиков с одной стороны и домов на сваях с другой — а под сваи рвется море — железнодорожная линия и вся в выбоинах дорога занимает весь центр этого крошечного порта, втиснутого между заливом и холмами. Гольфито играет роль загрузочного пункта, построенного американскими банановыми компаниями, и здесь проживают исключительно их сотрудники, а еще пара лавочников и обыкновенная в подобных тропических пристанях людская фауна. Ресторан выбирать несложно, потому что все предлагают исключительно касадо, национальное блюдо, состоящее из риса, фрижолес, вареных бананов и тоже вареного крошечного кусочка мяса.

Заморив червячка и воспользовавшись вечерней прохладой, знакомимся с жизнью улицы. По ней лазит пара каких-то типов без особых занятий, пьяницы и множество блядей.

Одна как раз ползет перед нами. Громадина…

— Тебе нравится? — усмехаясь, спрашивает меня Диана.

— Считаю, что она очень даже секси. Представляешь себе только бледную головенку кого-нибудь из тех малых Тико, сжатую такими вот бедрами?

Взрыв нашего хохота заставляет проститутку обернуться:

— Que pasa?

— Ничего, ничего, красотка.

Она уходит. Мы следим за ней глазами. Через парочку метров ее останавливает какой-то тип, повидимому, уже перепивший. То, как он ее щупает и намеревается сцапать, не оставляет сомнений относительно его намерений. Ему хочется трахнуть ее прямо здесь, посреди улицы. Толстуха выписывает ему шикарную затрещину, и тип останавливается только на столиках ближайшей кафешки. Улица сразу же оживает. Раздаются крики и смех:

— Давай, прибей его!

Проститутка производит в сторону болельщиков неприличный жест и прячется в каком-то баре.

— А ничего темперамент, — говорит Диана.

Сегодня она выглядит шикарно. Ее светло-зеленые глаза, длинные светлые волосы, загорелая здоровая кожа, которая может быть только у девушки, родившейся и воспитанной под тропиком Козерога — все это составляет приятный контраст с нашим отвратным окружением.

Я хочу ее, и она это чувствует.

— Возвращаемся в гостиницу, — говорит она и целует меня.

* * *

Наступила ночь. Диана спит. Я же заснуть не могу и выхожу на балкон и здесь предаюсь размышлениям, потягивая большую самокрутку с манго-роса.