Золото апачей (ЛП)

   Герберт лежал наполовину на боку, наполовину на спине. Его глаза были закрыты, лицо - совсем белым, за исключением тех мест, на которые сбегала кровь из огромной раны на голове.

   Чарльз, вскрикнув, упал на колени рядом с товарищем. Он попытался нащупать пульс на его запястье, но тот не прощупывался. Он выпустил его руку, и та безжизненно упала на землю, словно кусок дерева. Герберт, несомненно, был мертв; Чарльз застонал от горя.

   - Герберт! Герберт! - кричал он, но тот молчал.

   Чарльз вспомнил о горячем источнике, неподалеку отсюда. Он побежал к нему и наполнил свою шляпу горячей горькой водой. Большая часть просочилась, пока он возвращался; но кое-что все-таки осталось, и он вылил целительный раствор на страшную рану. Послышался легкий вздох, наполнивший Чарльза восторгом. Герберт не умер! Теперь он чувствовал биение пульса на его запястье! Но это биение было едва уловимым, слабым, трепещущим; он стал энергично массировать пальцы и руки Герберта. Слабый пульс усилился, через некоторое время его товарищ открыл глаза.

   - Кто... кто это? - еле слышно спросил он.

   - Это я, Чарльз, твой товарищ, мы сражались с медведем! Подожди, я принесу тебе еще воды!

   Он бросился к источнику и принес еще воды. Герберт был не в состоянии пошевелиться, и Чарльз, наклонив свою шляпу, влил воду ему в рот. Герберт захлебнулся и запротестовал, но силы понемногу возвращались к нему, он сел.

   - Как сильно болит голова, - сказал он. - Мне показалось, будто кто-то ударил меня палкой, а потом на нее словно бы обрушился дом.

   - Можно сказать, так все и было, - сказал Чарльз. - Позволь мне осмотреть твою рану.

   Он внимательно ее осмотрел. Рана оказалась длиной около пяти дюймов; она опухла; но Чарльз увидел, что она нанесена не когтями. Он пришел к выводу, что медведь сшиб Герберта с ног ударом лапы, а затем наступил на него, когда метнулся к Чарльзу; последствия удара и шок едва не стоили его товарищу жизни.

   - Все в порядке, Герберт, - весело сказал Чарльз. - Это всего лишь синяк. Мог ли ты ожидать, что, столкнувшись с тысячефунтовым гризли, отделаешься таким пустяком? Разве ты не знаешь, чем обычно оканчиваются такие встречи?

   Герберт слабо улыбнулся.

   - Это был мой первый опыт, - сказал он.

   - Неважно. В конце концов, победа осталась за нами.

   - Ты застрелил его, не правда ли? - с восхищением спросил Герберт.

   - Да, потому что мне повезло, и я не попал под удар его когтей. Думаю, я вогнал в него по меньшей мере пятьдесят фунтов металла. Он лежит здесь, в кустах. Идем, посмотрим, Герберт, старина.

   Чарльз помог ему подняться на ноги, а затем они оба - Герберт опирался на руку Чарльза - подошли к огромному медведю и принялись рассматривать поверженного великана.

   - Чудовище! - сказал Герберт, содрогнувшись.

   - Да, но он никогда и никого больше не ударит своей ужасной лапой. Он был вором. Он украл нашего оленя, и получил по заслугам. Увы, Герберт, сейчас мы ничего не можем сделать ни с медведем, ни с оленем. Нам придется оставить их здесь и вернуться в деревню.

   Они двигались очень медленно. Герберт не мог идти долго без отдыха, рана продолжала набухать. Кроме того, его голова болела, а силы таяли с каждым сделанным им шагом. Он страдал, но продолжал бороться, и Чарльз был вынужден время от времени заставлять его передохнуть.

   - Давай-ка, старина, присядь на этот камень, - говорил он. - Если бы я был на твоем месте, то присел бы на что-нибудь раньше.

   И только тогда Герберт подчинялся. Наконец, они увидели свет возле "дома" и Джеда, готовившего ужин; Чарльз помог Герберту преодолеть последние ступени. Завидев их, Джед в изумлении поднялся.

   - Герберт, - воскликнул он, - что у тебя с головой?

   - Он попытался запеть, - ответил за своего товарища Чарльз, - и я ударил его по голове палкой. Я сказал ему, что только одному человеку в нашем лагере разрешено петь, это тебе, Джед. Два певца - это слишком много. Сожалею, но я, кажется, ударил его немного сильнее, чем хотел.

   - Брось свои шуточки, - отозвался Джед. - Что произошло на самом деле? Ставлю никель, что Герберт чуть не сорвался в пропасть.

   - Нет, я не падал, Джед, - сказал Герберт. - Я скажу тебе всю правду. Я встретил медведя-гризли и сказал ему: "Ты мне не нравишься". "Ты мне тоже", - ответил он и ударил меня лапой по голове; она была длиной в ярд, шириной в фут и толщиной тоже в фут. Затем, когда я упал, он навалился на меня, и весил он никак не менее двадцати тысяч фунтов. Когда я очнулся месяц спустя, Чарли стоял надо мной и сказал мне: "Все в порядке, Герберт, я вызвал медведя на дуэль, потому что он оскорбил тебя, и застрелил его". И он, конечно, это сделал.

   - Великая змея! - воскликнул Джед. - Вы повстречались с гризли?

   - Свидетельством тому моя голова, - сказал Герберт.

   Через несколько минут появился профессор и сразу же занялся головой Герберта. Он достал аптечку, без которой не пускался в путешествия, тщательно промыл и продизенфицировал рану, после чего заклеил ее пластырем.