Золото Будды

Судья Ди перевалился через стену и повис на ней, а потом отпустил руки. Он упал на кучу мусора. Когда он поднялся, рядом приземлились Ма Жун и Цзяо Тай. Из леса за стеной до них опять донесся протяжный вой. Затем наступила тишина.

Они оказались в маленьком саду, прямо перед стоящим на широкой кирпичной террасе зданием.

— Ну вот, судья, это и есть ваш ритуальный зал! — угрюмо пробормотал Ма Жун.

В лунном свете его физиономия казалась осунувшейся. Цзяо Тай молча изучал прорехи на своей одежде.

Судья Ди тяжело дышал, его лицо заливал пот. Не без труда совладав с голосом, он произнес:

— Что ж, давайте поднимемся на террасу и отыщем вход.

Обогнув здание, они увидели большую квадратную площадь, выложенную мраморными плитами, а за ней главный храм. Повсюду царила могильная тишина.

Судья какое-то время созерцал мирный пейзаж, а затем повернулся и налег на тяжелую дверь. Та поддалась со скрипом, и они увидели обширное помещение, залитое тусклым лунным светом, проникающим сквозь высокие окна, затянутые вощеной бумагой. Зал был пуст, если не считать ряда темных продолговатых ящиков. В спертом воздухе ощущался слабый запах разлагающейся плоти.

Цзяо Тай выругался.

— Это же гробы!

— Поэтому я сюда и пришел, — отрывисто бросил судья Ди.

Он достал из рукава свечу и попросил Ма Жуна передать ему огниво. Когда свеча была зажжена, он пошел вдоль гробов, читая при этом надписи на прикрепленных спереди бумажных ярлыках. Он задержался у четвертого гроба и ощупал крышку.

— Слегка прихвачена гвоздями. Снимите ее.

Он нетерпеливо ждал, пока помощники открывали крышку, подсунув под нее свои кинжалы. Наконец они подняли ее и положили на пол. Из темного гробового нутра поднялся тошнотворный смрад. Ма Жун и Цзяо Тай отпрянули, проклиная все на свете.

Судья Ди поспешно закрыл рот и нос шейным платком. Он поднял свечу и устремил взор на лицо покойника. Ма Жун и Цзяо Тай заглядывали из-за его плеча, ибо их любопытство пересиливало ужас. Судья увидел, что перед ним, несомненно, лежит тот самый человек, с которым он столкнулся в коридоре: то же заносчивое выражение лица, прямые брови, тонкий нос и большое родимое пятно на левой щеке. Единственное, что отличало их, это отвратительные синюшные пятна, обезобразившие щеки, и закрытые запавшие глаза. Судье стало дурно. Сходство было идеальным, а значит, никакого обмана. В пустом доме ему повстречался призрак.

Он отступил на шаг, знаком приказал Ма Жуну и Цзяо Таю вернуть крышку на место, после чего задул свечу.

— Нам лучше бы не возвращаться тем же путем, — проговорил он. — Давайте-ка дойдем до внешней стены и перелезем ее у ворот. Мы рискуем быть замеченными, но в лесу мы рискуем больше.

Оба помощника согласились с ним.

Они стали обходить храм, держась в тени его стен, пока не увидели впереди надвратную постройку. Перебравшись через стену, они пошли по дороге, стараясь идти поближе к деревьям. Никто им не повстречался. Перебежав через дорогу, они углубились в заросли, отделявшие их от протоки.

Старшина Хун крепко спал на дне лодки. Судья Ди разбудил его и помог Ма Жуну и Цзяо Таю оттащить лодку к воде.

Ма Жун уже готов был ступить на борт, но вдруг замер, прислушиваясь. Темные воды донесли до них пронзительный голос, напевавший фальцетом: «О луна, среброликая луна…»

Гребец вел утлое суденышко к водным воротам. Певец стоял на корме, медленно размахивая руками в такт песне.

— Это пьяный поэт По Кай наконец-то возвращается домой! — ухмыльнулся Ма Жун. — Лучше нам подождать, пока он не скроется с глаз.

Когда до них вновь донесся пронзительный голос, он хмуро добавил:

— Сначала этот его визг казался мне ужасающим. Но поверьте, после того рева, что мы слышали в лесу, его песни кажутся мне просто прекрасными!

Глава 8 БОГАТЫЙ СУДОВЛАДЕЛЕЦ СООБЩАЕТ О ПРОПАЖЕ НОВОБРАЧНОЙ; СУДЬЯ СЧИТАЕТ ВОЗМОЖНОЙ ВСТРЕЧУ ДВУХ ПРОПАВШИХ ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ

Судья Ди встал задолго до рассвета. Вернувшись из храма, он чувствовал себя совершенно разбитым, но спал очень плохо. Дважды ему приснилось, будто перед его ложем стоит покойный наместник. Но когда он просыпался, обливаясь потом, комната была пуста. В конце концов он встал, зажег свечу, сел за стол и принялся просматривать текущие окружные дела, пока утренняя заря не покрыла румянцем оконную бумагу и слуга не принес ему утренний рис.

Когда судья отложил палочки для еды, старшина Хун вошел с чайником горячего чая.

Он доложил, что Ма Жун и Цзяо Тай уже отправились надзирать за починкой водных ворот, а также исследовать берег канала, где они оказались свидетелями подозрительного происшествия в тумане. Они постараются вернуться к утреннему заседанию суда. Начальник стражи доложил, что Фань Чун до сих пор не появлялся. Наконец пришел слуга Тана и сообщил, что ночью у его хозяина был приступ лихорадки, но тот явится, как только ему станет лучше.