Золото червонных полей

С рассказа Юлиана, в племени были уже довольно взрослые индивидуумы, которых удача долгое время обходила стороной. Таких было три человека. Два мужчины — сорока трёх и сорока пяти лет соответственно, — а также одна женщина тридцати девяти лет. Такие считались в касте долгожителями и отвергаемыми богиней смерти. Считалось, что общение с ними приносит неудачу, и поэтому многие сторонились их. По этой причине большинство стремилось как можно скорее выполнить свой долг и наконец-то закончить этот бренный земной путь. Сам же обряд проходил в день весеннего равноденствия. Точнее — заключительная его часть с непосредственно самоубийством обречённого.

Но вернёмся к главному герою истории — Мотылю. После трёхдневного обряда, на котором проводились окуривание избранного и всякие шаманские приготовления, наступал день Х. В этот день на Мотыля была надета специальная одежда — голубая туника с горизонтальными белыми узорами в виде иероглифов. На руки и ноги надевались специальные золотые браслеты с аналогичными узорами, которые призывали богиню смерти принять в дар жизнь обречённого, которые потом снимались с тела и передавались следующему избранному. Браслеты, кстати, надевались сразу после избрания на роль жертвы. Это была своего рода печать. После этого на лицо был нанесён специальный грим в виде белых и жёлтых горизонтальных полос, начинающихся на лбу и заканчивающихся на шее. Внутри белых полос было ровно двадцать четыре жёлтых точки, что символизировали количество временных отрезков в году — наподобие наших месяцев. А внутри жёлтых по шесть белых, которые символизировали аналог времён года в племени. В таком торжественном виде Мотыль должен был совершить обряд жертвоприношения. Заключался он в том, чтобы забраться на высокий утёс и броситься вниз, где располагался заранее приготовленный алтарь в виде плоских валунов, раскрашенных в жёлто-белые цвета с точками по аналогии грима на лице парня. Где-то за час нужно было подняться на высоту и ждать команды от верховного жреца о готовности к прыжку. Произойти это должно было на закате с последним лучом солнца, ибо считалось, что именно тогда смерть вступает в свои владения. До этого времени происходил обряд песнопения и танцев под шаманские заклинания. В условленный момент все резко затихали, и шаман подавал знак в инструмент наподобие горна — и тогда Мотыль должен был совершить ритуальное самоубийство. Превозмогая дикий страх, от которого по всему телу распространялась дрожь, он не спеша встал с камня. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы унять сердцебиение, и потихоньку начал ускоряться в сторону обрыва. Добежав до края, резко оттолкнулся от него и, словно тряпичная кукла, рухнул на каменную плиту. Правда, часть тела осталась на земле, не долетев до камня. Но Мотылю повезло, и он скончался практически мгновенно благодаря мощному удару головой о каменный выступ, который размозжил ему череп. Кровавый след с фрагментами мозга разлетелся на два метра от места удара. Всё это время в племени стояла гробовая тишина, для того чтобы богиня смерти в полной мере оценила ту жертву, которую ей преподнесли. Длилось это где-то около двух часов. Жителям запрещалось говорить между собой, и всё делалось молча. Разрешение вновь разговаривать давал шаман, снова с помощью своего горна. Тело жертвы забирали только на следующее утро и хоронили на отдельном кладбище, которое было также местом поклонения мрачной богине. Иногда бывало так, что жертва умирала не сразу, а на протяжении долгих часов. И даже доживала до утра, когда приходили хоронить тело. В таких случаях жертву добивали при помощи специально изготовленных копий, которые предназначались исключительно для этих целей. И занимались этим только представители касты обречённых. Эти случаи считались крайне несчастливыми, трактуясь так, что богиня отвергла жертву и не расположена к племени. Также бывали из ряда вон выходящие случаи, когда обречённый не был готов в самый ответственный момент совершить акт суицида. Тогда соплеменники забивали такого человека до смерти камнями, а тело впоследствии сжигалось. Потом прах развеивали над утёсом и предавали имя забвению с последующим проклятием рода. Для того чтобы избежать таких ситуаций, всегда был запасной обречённый для свершения обряда. Но такое происходило крайне редко.

Всё это можно было бы отнести к полному бреду и чьей-то больной фантазии, учитывая, что никакой конкретики не было в названиях географических мест и дат. К тому же стоило брать во внимание, где всё это было опубликовано и какой контингент тут водился. Но всей этой истории придавала убедительности фотография, размещённая после истории, на которой стоял светлокожий мужчина в голубой рубашке и джинсах с молодым темнокожим парнем в той самой одежде, описанной в повествовании. Правда, лицо мужчины было заретушировано. Этими людьми как раз-таки были Юлиан и Мотыль. А снизу фотографии была напечатана дата: 19.03.2007.