Золото червонных полей

Сама квартира была расположена на третьем этаже — аккурат напротив той, в которой развернулись трагические события, о которых поведал Дмитрий. Состояла она из двух комнат, кухни, кладовки и совмещённого санузла. Попав туда, вряд ли можно было бы сказать о том, что там жил пастор протестантской церкви. Внутри всё выглядело довольно скромно, но достаточно чисто и уютно. Особенно для холостяцкого образа жизни. На диване и креслах не валялась грязная одежда, как это обычно бывает в таких случаях. Носки, трусы, брюки и прочая одежда либо, постиранная, висела на балконе, либо, выглаженная, находилась в шкафу. Грязная же лежала в корзине для белья в ванной. Кровать в комнате была заправлена. Посуда на кухне вымыта, за исключением тарелки и вилки, которые лежали в раковине. Можно даже было подумать, что хозяин подготовился для встречи гостей, как это обычно бывает у нас в стране. На полу был выстелен паркет, на котором в прихожей лежал небольшой коврик. Там же был гардероб в виде стенки с фурнитурой для одежды и узкого шкафа с зеркалом. На стенах были поклеены обои пастельных тонов. В общем, квартира представляла собой своего рода переходный этап от советского быта к российскому. Вроде как бы ещё оставались какие-то элементы того времени, как, например, массивный шкаф в зале или покрытый лаком стол на кухне. Но уже было приобретено много современных вещей, таких как телевизор, холодильник или стиральная машина.

В общем можно сказать, что пастор не был каким-то аскетом, который ради духовных подвигов готов был жертвовать комфортом, но и какого-то сверхдохода от его деятельности не ощущалось. Поэтому какие-то обвинения по поводу материального обеспечения Дмитрия Олеговича, о которых распускали слухи (в первую очередь охранник ДК), были Юлей отвергнуты, как только она ступила за порог квартиры. Сразу после этого Дмитрий накинулся на неё в страстном порыве и, прижав к стенке в прихожей, буквально впился губами в шею. Но несмотря на подкатывающее всё больше и больше возбуждение, ей никак не удавалось выбросить из головы мысли, связанные с той историей, о которой буквально несколько минут назад поведал пастор. То и дело перед глазами всплывали ужасные картины бывшего военного с оружием в руках, которое он направлял на жену и ребёнка. И хотя ей были неизвестны мотивы такого поступка, больше всего почему-то казалось, что причиной этому послужила измена. Потом в голове начали появляться картины, что в роли того мужика был её муж Саша, а в роли заложников — она сама с дочкой. Всё это время Дмитрий старательно пытался перевести весь процесс в комнату на кровать. Но внезапно девушка скатилась вниз по стене, сев на корточки, закрыла ладонями лицо и заплакала.

— Что? Что случилось? — опешил мужчина.

— Я… я… не могу. Прости, — взахлёб рыдая, ответила Юлия. — Не сегодня… прошу.

— Конечно. Хорошо. Как скажешь. Я не то чтобы настаиваю…

— Мне правда что-то не по себе вдруг стало. Извини, пожалуйста. Видимо, гормоны опять шалят.

Мужчина сходил на кухню за стаканом воды и салфетками.

— На вот. Держи. Попей и отдышись. Всё хорошо. Можем пойти на кухню и попить чаю. Давай я поставлю чайник, а ты пока раздевайся. Ну, в смысле не полностью, а только верхнюю одежду. Ну… это… чёрт… в общём, ты поняла. Хорошо?

— Я, пожалуй, пойду. Прости, пожалуйста, ещё раз, что всё так получилось. Ты ни в чём не виноват. Правда. Это всё гормоны… гормоны…

— Ну давай хотя бы вызову такси в таком случае?

— Спасибо. Не надо. Хочу немного пройтись на свежем воздухе. Одна.

— Тогда отпишись хотя бы, как будешь дома. Чтобы я не волновался.

— Хорошо. Отпишусь, — сказала она и вышла в подъезд, держась за живот и немного покачиваясь от стресса.

***