Золото дракона

— Хм-м. Я мог бы, пожалуй, что-то сделать.

— Правда?!

А может, потом он подскажет и ей как стать красивой и привлекать мужчин?

— Думаю, смогу. Я знаю заклинания. Сейчас наберем полную шапку ягод и отнесешь их брату. Только не говори, что они заколдованы!

— Не скажу, — согласилась Джон. — Келвин все съест! Он очень любит жимолость.

Келвин сидел на бревне, мрачно ставясь в карту, и ковырял мозоль на ладони. Джон молча протянула ему ягоды.

— Это мне? — удивленно спросил он.

— Посчастливилось. Нашла целые заросли. Может, не очень сладкие, но на вкус не такие уж плохие.

— Знаешь, мне что-то не хочется. Я только поел и у меня неважно с желудком.

— От ягод сразу легче станет!

— Раньше ты никогда их мне не приносила, наоборот, норовила съесть мои.

— Я исправилась, — заверила Джон, — Неужели не могу сделать что-то для родного брата?!

— Конечно можешь! Слезай с ослика, съедим их вместе.

— Это для тебя. Я уже объелась, — пробормотала девушка.

— Так и знал, — кивнул Келвин, все еще колеблясь.

— В чем дело, Кел? — встревожилась Джон.

— Эта дурацкая перчатка. Она, почему-то стала теплой. И даже руку покалывает. Здесь поблизости, случайно, нет королевских стражников?

— Н-не думаю.

Что тревожит брата?

— Ну…

Келвин взял шапку правой рукой, поставил на бревно, но тут левая рука сама собой поднялась и смела все на землю. Ягоды посыпались в пыль.

— С чего это она? — недоумевающе спросил Келвин. — Уж и поесть спокойно нельзя!

Джон покачала головой. Может, перчатка не желает, чтобы Келвин стал храбрым?

Мокери невозмущенно подошел ближе, принюхался и начал есть ягоды.

— Джон, — нахмурившись спросил Келвин. — Может в этих ягодах что-то не то?

— Не то? — обуреваемая нехорошими предчувствиями переспросила Джон.

Если Келвин узнает, волшебство не подействует. Так сказал Эпплтон. Но теперь это неважно, ягоды все равно пропали.

Мокери дернулся. Глаза ослика закатились, он задрожал, и к ужасу Джон, медленно повалился на землю.

— Джон, что это? — вскочил Келвин. — Мокери! Где… где ты взяла эти ягоды?

Джон с трудом выкарабкалась из-под осла и взглянув на закрытые глаза и высунувшийся из пасти язык, поняла — Мокери мертв или умирает. И, кажется, она знала почему. Горло перехватило, страшная правда предстала во всей беспощадности.

— Он… сказал… ягоды волшебные и… могут сделать тебя храбрым.

— Джон, осла отравили.

Келвин взглянул на мертвое животное и перевел глаза на сестру.

— Я не знала! — заплакала Джон. — Не знала, Кел. Думала… ох, какая дура.

Бедный Мокери! Бедный, добрый, верный, храбрый, глухой Мокери! Что она с ним сделала! И что стало бы с братом? Слезы полились по щекам девушки.

— Я тебе верю, братец Чирей, — сказал Келвин. — Не надо плакать.

— Это он! Говорил мне такие слова! Сказал, что я хорошенькая. Я… я всему верила.

— Ну что ж, в этом он не лгал, — утешил Келвин. — Ты могла быть такой же красивой, как Хелн, если бы постаралась.

— Но он х-хотел обмануть меня, и заставить принести яд! О, Кел, как мне стыдно.

— Не стоит, Джон. Всякого можно обмануть. Мы найдем его и… Кстати, а кто это?

— Эпплтон. Ненавижу, ненавижу его.

Келвин затрубил в рог, и каждый находившийся поблизости Рыцарь немедленно бросил все дела и прибежал на зов.

Но Эпплтон, конечно, был уже далеко.

18. Круглоухий

— Я должна сделать это, Кел, — сказала Хелн. — Ты сам знаешь. После того, что случилось…

Келвин кивнул.

— Да, после того, как меня пытались отравить. Значит, Эпплтон был шпионом королевы. Нужно узнать, нет ли здесь и других шпионов.

— Я посмотрю, нельзя ли найти Эпплтона, но прежде всего, полечу к Затанасу и попытаюсь узнать, что он замышляет.

— Лучше подожди, — вмешался Мор. — У них здесь рыщут разведчики. Позволим им добраться до королевы; пусть узнает новости и тогда посмотрим, что они предпримут. Самое главное, успеть вовремя.

Келвин не мог не согласиться с ним. Не стоит Хелн попусту рисковать. Придется ей подождать день или два, прежде чем вновь съест ягоду. Он по-прежнему не мог вынести вида лежавшей без дыхания Хелн.

Затанас, мрачный как туча, изо всех сил пытался выглядеть могущественным чародеем, но на дочь его вид почему-то не произвел ни малейшего впечатления.

— Хочу, чтобы ты выпустил у него кровь! — велела она.

— Зачем?! Его кровь бесполезна. Нужен невинный человек, девственник, или девственница, иначе волшебство не будет иметь смысла.

— Неважно. Я жажду мести. Он должен был уничтожить выскочку, солгал, что исполнил приказ, а вышло так, что послал вместо себя девчонку! Неудивительно, что все пошло прахом. Путь теперь сам займет ее место!

— Лучше я сотворю зелье, делающее людей непобедимыми. Твой план — он провалился, и все потому, что круглоухий находится под защитой волшебства.

— Ты так думаешь?

— Знаю! Так же точно, как и то, что твой агент ничего не стоит. Может, бросить его моим ящерицам? Поверь, эта смерть не так уж легка.

— Значит, не возьмешь его кровь?

— Нет. Хочешь крови — отдай его палачу. Эта свинья любит терзать людскую плоть.

— Но он боится тебя. Эпплтон знает, что палач искромсает тело, а ты…

— Говорю в последний раз, дочь, не стану тратить время на бессмысленные затеи.