Золото Дункеля

Перед выходом к Собачьей горе отряд был разделен Кругловым на две неравные группы. Первую, состоящую из пяти человек, возглавлял Калюжный; к нему был приставлен Пыреев, как знающий гору. Это был авангард, которому надлежало предотвратить неожиданное нападение во время следования к заимке, а, выйдя к ней, зайти бандитам в тыл, не дать никому из них уйти и, что еще важнее, обеспечить безопасность отряда от нападения Чалого со стороны дальнего склона. Основная же группа, которую должен был вести сам Круглов, предполагала вслед за авангардом обойти гору и стремительным броском захватить заимку.

Когда вышли к реке, уже стемнело. Вокруг было тихо, как будто природа, выдохшись в дневном буйстве, не в силах была ни шевельнуться дуновением ветерка, ни отозваться шелестом листвы… Одна Гнилуха, сердито прошумев порогами где-то у самой горы, нарушала тишину мерным журчанием спокойной воды.

По команде Круглова Калюжный повел авангард к горе, сгустившийся сумрак быстро поглотил всадников.

Вскоре стало совсем темно.

– Не заплутают в темени-то? – с тревогой спросил Прокопенко, тщетно пытаясь разглядеть ушедший вперед отряд.

– Не должны… – сухо ответил Круглов. Он помолчал. – Пыреев выведет…

– А заимку как же брать? Своих же перещелкаем, в ночи…

– Не перещелкаем. Калюжный знает, что делать…

Прокопенко, посопев, выругался:

– Чертова темень! Хоть бы луна вышла, что ли!

Неожиданно, словно услышав его, небесная мгла засеребрилась; огромная, незримая до сих пор туча очертилась рваными краями, и ослепительно-яркий рог стареющего месяца стал медленно, торжественно выплывать из ее тени… Бархатистый свет упал на Собачью гору, пробежал по тайге, по речной долине, осветил спины удаляющихся вдоль берега всадников Калюжного и, наконец, озарил стоявший в ожидании отряд.

– Гляди-ка! – прошептал обалдевший комвзвод; его сияющее в лунном свете лицо повернулось к Круглову. – Верно, к удаче, командир!

– Хорошо бы, – проворчал Григорий. – Как на ладони торчим…

Он нахмурился и стал смотреть в освещенную луной даль.

Фигурки всадников, тем временем, достигли мерцающей поперек реки полоски: Григорий понял – Калюжный добрался до поворота Гнилухи, а, значит, достиг подошвы Собачьей горы. Теперь, начав подъем, он скоро скроется за лесом – уйдет в сторону правого склона. Это уже значительное расстояние – слишком далеко отрываться от авангарда нельзя: перед атакой на заимку Калюжный вынужден будет рискованно долго дожидаться остальных. Круглов встал на стремена, махнул отряду рукой в сторону горы и неожиданно, с места, сорвал лошадь в галоп.

* * *

Гора Собачья представляла собой выросший из недр земли гигантский каменный нарост, которых в тайге была целая череда – странной линией протянулись они с востока на запад, словно летевший по воздуху великан, играясь, швырял камни по направлению своего полета. И один из них, упав на землю, рассыпался, растянулся горой на целую версту и застыл посреди тайги загадочным зверем – с пологими боками и длинной, понижающейся к северному склону покатой спиной-вершиной. Заостренный скалистый южный склон, удивительно схожий с вытянутой, принюхивающейся мордой, и породил то особенное название, которое само собою прижилось у людей – Собачья гора…

Пологие склоны Собачьей горы были покрыты кустарником, лесом, поднимающимся до самой вершины, проросла лишь ее часть – примерно половина восточного склона, противоположного тому, к которому вывел свой отряд Круглов. Там, на безлесой половине восточного склона, на уровне хвойных вершин раскинувшейся внизу тайги, и стояло то, что было целью комэска – охотничья заимка Чалого.

Эта заимка, которую местные охотники называли «ближней», представляла собой обычную избу – почерневшую от времени, покосившуюся, но все же добротно сбитую из толстых кедровых бревен. Внутри она состояла из сеней с входом со стороны тайги, просторной светлицы, вполне вмещающей человек пятнадцать охотников, и смежной комнаты с протянувшимися от стенки до стенки двухъярусными нарами. Позади избы, соединяясь с ней через сени, тянулся огромный амбар, используемый охотниками как хранилище дров, шкур добытого зверья и сена для лошадей.

Круглов мчал с отрядом вдоль освещенного лунным светом левого берега Гнилухи. Сама река подходила к Собачьей горе с севера, огибала ее западный склон и, с шумом промчавшись по каменистым порогам, сворачивала на юг. Отряд домчался до этого изгиба, повернул в сторону правого склона и стал подниматься в гору.

Людей Калюжного видно не было. Они к тому времени, обойдя нависавшую остроконечную скалу, уже зашли за гору – к скрытому тенью противоположному склону. Ехавший впереди Пыреев придержал лошадь и подал знак остальным остановиться.

– Заимка… – прошептал он подъехавшему Калюжному. – Подождать надо командира…

– Где? – вглядываясь из-за скалы в темноту, так же шепотом спросил замком.

– Впереди, с полверсты будет. Окнами на нас. Спят, видимо, гады, огня не видать…