Золото галлов

– Всем приготовить оружие, – выхватив из ножен меч, шепотом приказал Вергобрадиг. – Идем осторожно. Алезия, ты…

– Я сама знаю, что мне делать!

Независимо дернув плечом, девушка вытащила из-за пояса острый длинный кинжал и, пригнувшись, вошла в хижину первой…

И тут же вышла, озабоченно посмотрела на слуг:

– Кто-нибудь, зажгите факел. Кажется, там не все чисто, благороднейший Вергобрадиг.

Еще бы, не чисто!

Один из амбактов – Марброд или кто-то еще – затюкал огнивом, запалив факел. Дрожащее желто-оранжевое пламя осветило домишко – потухший очаг, перевернутый котелок с похлебкой… и лежавшее навзничь тело друида, седого, как лунь.

– Дядюшка Ардоний! – воскликнув, девчонка бросилась к трупу… а в том, что это был труп, уже не оставалось и тени сомнений – в левом боку старика торчала рукоять ножа.

– Римский кинжал, – нагнувшись, тот час же определил Марброд. – Наши кузнецы подобных не делают. Вон, на рукоятке – римская богиня в шлеме.

– Минерва, – присмотревшись, согласно кивнула Алезия, позабыв, что общается сейчас со слугой. – Значит – римляне?

– Ну, а кто же еще, госпожа? Кто, кроме этих собак, осмелился бы?

– Надо созвать людей, – негромко произнес Вергобрадиг. – И похоронить старика с честью.

– Да-да, – девушка махнула рукой. – Это очень важное дело – достойно похоронить. Эй, слуги – идите же в ближайшую деревню. Идите все – созовите людей, объясните… А мы пока останемся здесь – скорбеть… и думать о мести.

Амбакты с поклонами удалились, в лесу вспыхнули факелы, и Вергобрадиг с удивлением покачал головой:

– Похоже, наши слуги не очень-то боятся римлян.

– А с чего им боятся-то? – усмехнулась Алезия. – Римляне пусть боятся – ведь это они на нашей земле, а не мы – на их.

– Клянусь Цернунном, верно сказано, благороднейшая! – юный аристократ потер ладони и, нагнувшись, поднял вверх воткнутый в земляной пол факел. – Ты верно сделала, что отправила их. У нас есть теперь время кое-кто поискать.

– Поискать? – Алезия встрепенулась, встретившись с юношей взглядом. – Так ты думаешь… он держал это здесь?

– Думаю, дядюшка Ардоний не стал бы далеко прятать эту вещь. К чему? Ведь это просто подарок, причем не очень-то ценный… не золото, не серебро. Всего лишь медь или бронза. И еще – эмаль. Там должен быть рисунок.

– Трехрогий журавль?

– Нет. Какой-то цветок.

– Цветок? Вот уж никогда не слышала.

– Зато я слыхал от отца. Ладно, хватит болтать – за дело. Я поищу под крышею, а ты – под столом и под ложем…

Вергобрадиг вытянулся, воткнув факел в щель между бревнами, отчего еще больше стал похож на смешного подростка… Алезия даже хмыкнула.

– Ты чего смеешься-то? Ищи давай…

– Я и ищу… Оп! А это что такое? Солонка? Ну да… с цветком!

– Где ты ее нашла? – юноша хлопнул глазами.

– Вот тут, под столом такая небольшая ниша…

– С чего бы хранить там солонку? А ну-ка, дай-ка взглянуть…

– Подожди… вместе посмотрим…

– Ага! Видишь – цветок? Алый лотос!

– Больше похоже на кувшинку…

– Сама ты кувшинка… Говорю тебе – лотос! Вот и отец мой так говорил.

– Коробочка. Это просто коробочка, шкатулка. И что такого в ней может быть?

– Так открой!

– Что я и делаю… Ага – есть!

Звякнув, бронзовая шкатулка открылась, явив любопытным взглядом молодых людей некий не особенно понятный предмет. Какой-то металлический кружок, прикрепленный к коже…

– Нет, это вовсе не похоже на кожу!

– Что же это тогда такое? Кожа… мы просто еще не видали такой.

– Но что это за штука? Ключ… Нет вроде не ключ. Амулет!

– Да, точно – амулет. Чужой! Лучше уж его выбросить, мало ли что.

– Твое право!

– Жаль… дядюшка Ардоний так и не поведал мне о смерти отца.

– Так, может, отправить за ним следом на тот свет какого-нибудь ушлого слугу? – вполне серьезно посоветовал юноша. – Пусть вызнает и потом расскажет нам.

– Ага, расскажет, – Алезия уныло уселась на лавку. – Много ты видел таких, кто возвращался?

– Не видел. Зато много слышал о них.

– Слышать-то и я слышала. Однако не всегда можно доверять словам.

Он успел зацепиться за куст, небольшой, колючий, но крепко впившийся в крутую стену скалы мощными корнями. Колючки до крови расцарапали руки, да и разбитая ударом дубины голова тоже кровоточила. Славно! Славно, что он успел увернуться, и удар пришелся по касательной, иначе бы – неминуемая смерть.

Летагон Капустник запоздало выругался – какой же он дурень, не заметил пучеглазого десятника Бали. Хотя… почему не заметил? Как раз и заметил, только не придал особенного значения – ну, идет себе амбакт поинтересоваться – не нужна ли помощь господину? Поинтересовался, потом подошел к пропасти, нагнулся – что это, мол, там, сверкает? Летагон тоже полюбопытствовал, попался на такую простую уловку… Так ведь и не ожидал же! От кого-кого, а от Бали – добродушного сельского увальня, вряд ли способного на хитрость. А вот он оказался способным, а Капустник – увы, повел себя, как последний дурак. Мог бы и насторожиться, должен, обязан был насторожиться, но вместо того… Вот и виси теперь здесь, над пропастью, размышляй, как выбраться!