Золото гуннов

— Вот оно как! — Некая тень умело скрываемого недовольства мелькнула по лицу следователя. — Явно поторопились, явно поторопились… Вы их уж извините… Случается… Но я постараюсь, чтобы они не пытались, словно жеребятки прыткие да неразумные, бежать впереди медленно ползущей следственной телеги.

Но «дамы» ее уже вряд ли слышали. Возмущенно тараторя и дружно цокая каблучками, они двигались по гулкому коридору УВДэшного здания к выходу.

3

Следственным действиям, как и действиям врача во время операции, спешка противопоказана. Впрочем, излишняя медлительность тоже. Не то, что «поспешишь — людей насмешишь»… То бог с ним. Тут куда важнее: судьбы человеческие решаются. И профессионализм, конечно. А потому осмотр вещественных доказательств в присутствии криминалиста, непрестанно фотографировавшего, понятых и представителей археологического музея да ученого сообщества славного града Курска длился несколько часов.

Делова скрупулезно вносила в протокол не только размеры предметов, их конфигурацию, но и мельчайшие индивидуальные признаки. Ибо в следственной работе мелочей не бывает. Все важно.

С линейкой и ученическим циркулем — порой требовалось провести радиальные замеры, — а то и штангенциркулем для измерения толщины золотых пластин орудовал Семенов. Майор был сосредоточен и внимателен. Именно он должен был все измерить и при этом не повредить. Даже лишней царапины не оставить.

Эксперт-криминалист, где мог, подсказывал следователям, давая короткие комментарии. Но больше молча жал на кнопку «цифровика», озаряя кабинет следователей бликами фотовспышки. Он еще захватил то время, когда милицейские криминалисты были вооружены старенькми отечественными «ФЭДами» и «Зенитами». Тогда фототаблицы сплошь были с черно-белыми фотографиями, а кончики пальцев экспертов желтыми от реактивов для проявления пленок и фоток. Но прогресс, хоть и медленно, дополз до милиции. Отечественным «ФЭДам» и «Зенитам» пришли на смену цифровые аппараты, правда, импортного производства. Зато фототаблицы стали цветными, красочными. И это обстоятельство, как нельзя лучше, пригодилось в данный момент. На фотографиях будет видна не только конфигурация предмета, его размеры, но и его цвет, и цвет камней, вставленных неведомым умельцем в него.

В формулировке названия предмета, в более точном описании его внешних признаков участвовали и эмоционально-восторженные специалисты музея. Для этого они вооружились всевозможными справочниками и фотоальбомами. И теперь спешно перебирали страницы, мягко шелестевшие под их пальцами, чтобы отыскать нужную. С таким же, как осматриваемый предмет, или похожим на него изображением. Это действо сопровождалось то краткими возгласами типа «Ух, ты!» или «Вот это да!», то неразборчивым бормотанием да чертыханием. Последнее говорило о досадных недоразумениях или о разочаровании ожиданий. И, конечно же, об эмоциональном накале.

И только понятые, как и положено статистам, молча отслеживали все манипуляции, производимые следователями и экспертом-криминалистом. Они в конце следственного действия скажут свое веское слово, поставив подписи под протоколом. И сие будет означать, что записано там все верно и не подлежит сомнению.

— Предмет в виде креста из металла желтого цвета, размерами… — начинал кудесничать над очередным шедевром древнего прикладного искусства Семенов.

«Предмет…» — ровным стремительным почерком записывала Делова в протокол очередное описание вещественного доказательства.

— Почему из «металла желтого цвета»? — в который раз с нескрываемым раздражением возмущался специалист по кладам Шмелев. — К чему все эти казуистические нагромождения и выверты?

— Потому, что из желтого, — не отрываясь от протокола без эмоций замечала Делова.

— А не из красного, белого, зеленого либо серо-буро-малинового, — с ехидцей добавлял криминалист Агафонов, как всякий уважающий себя эксперт, любивший точные определения, важные для дела, и не любивший вмешательства малокомпетентных в следственных и экспертных тонкостях лиц.

— Почему нельзя просто написать «из золота»? — искренне недоумевали представители музея. — Ведь из золота же!

— Мы сего пока что, господа-товарищи, без экспертного заключения не знаем, — спешил с профессиональными разъяснениями Агафонов, тогда как Семенов просто морщился, словно от зубной боли, — золото это или же золотая видимость.

— Так видно же! Даже без очков, даже слепому видно, что это зо-ло-то! — злился Шмелев, произнося последнее слово по слогам.

Чтобы снять будоражившее его от увиденного «богатства» возбуждение, он действительно снял очки, и начал нервно протирать стекла носовым платком.

— Ну, почему в органах все так усложнено? Ведь ясно видно, — поддержал его «представитель потерпевшего», а заодно и директор археологического музея Стародревцев. — Куда же еще яснее должно быть?..