Золото гуннов

— А с такой, что нам некогда будет бегать по кабинетам и выпрашивать новых оперативников для конвоя. И не мне же в конвой идти, в конце концов, когда есть мужчины. Или ты не мужик?

— Да мужик, мужик… — смутился остроязыкий Семенов.

Опера расплылись в улыбках: «Уела, так уела!»

При УВД была служба конвоирования подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и осужденных. Но бумажная волокита с этим структурным подразделением была такова, что следователи предпочитали организовывать собственный конвой из оперативников. Куда проще и эффективнее! Требовалось, чтобы конвойных было всегда на одного человека больше, чем конвоируемых.

— Вот и чудесно, — продолжила Ольга Николаевна далее ровным тоном, посчитав инцидент исчерпанным. — А пока мы с Семеновым будем предъявлять обвинения Подтуркову и Задворкову, вы, друзья-оперативники, кровь из носа, должны установить и доставить сюда Михаила Гуннявого и Илью… Рудометова. Вместе с их паспортами и с новыми вещдоками, если удастся обнаружить по ходу дела. Не мне вас учить…

— Не Рудометова, а Рудагонова, — поправил Федорцов с улыбкой иезуита.

— Да-да, Рудагонова, простите за оговорку, — извинилась Делова. — Видимо, друзья мои, старею, раз память ни к черту…

— Прощаем, — окатил симпатичного «важняка» снисходительно-покровительственным взглядом Яншин. — Как говорится, и на старуху бывает проруха.

Это не было ненароком вырвавшейся оговоркой. Ну, не мог острый на язык и быстрый на слово опер без очередного подкола. Не мог — и все тут. Хоть и булавочный укол, да сделал.

— Я тебе покажу «старуху», — усмехнувшись, демонстративно погрозила пальчиком Делова, как школьная учительница шкодливому, но в то же время и любимому ученику.

— Шучу, шучу, — осклабился старший опер. — Вы, Ольга Николаевна, еще ого-го! — Произвел он обеими руками манипуляции в воздухе, обозначающие женскую фигурку. — Хоть сейчас свадебную фату — да под венец!..

— Ну и шалопут вы, Яншин. Все усмешки да подколки. Серьезность-то где? — совсем не обиделась Ольга Николаевна.

Как и любая женщина, серьезный «важняк» все-таки любила мужское внимание к собственной персоне.

— Опером был, опером и помру, — светился лукавым оптимизмом тот, как медная солдатская бляха, надраенная мелом либо пастой гойя. — Тут ничего не поделаешь: таким уродился. К тому же надоедает постоянно быть «букой». При нашей нервной работе хоть какая-то разрядка нужна. Иначе свихнуться можно, да и угодить прямо в «Сапожок». А мне это надо? Конечно, не надо.

Под «Сапожком» опер подразумевал областную клиническую психиатрическую больницу в поселке «Искра», ранее называемом Сапогово. Поэтому Федорцов тут же поспешил с уточнением:

— В «Искру».

— Не вижу разницы.

— А я вижу, что мы уже достаточно подразрядились, — посерьезнела Делова. — Пора опять к делам нашим скорбным возвращаться.

— Да пора, — взглянув на циферблат часов, констатировал Федорцов. — Рабочий день давно закончился. А мы все «ля-ля» да «ля-ля».

— Давно, как понимаю, с «земли» отчалили, — подколол младшего оперативника Семенов. — Там до сих пор опера, как влюбленные, часов не наблюдают. Часиков так, — прищурился он, как бы сосредотачиваясь и припоминая, — до двадцати двух, а то и двадцати трех вкалывают…

— Так то — влюбленные, — ощерился крупным жемчугом зубов Яншин. — А мы всего лишь ремесленники. Правильно, Вань Ванич?

— Верно, Александр Борисович, — осклабился Федорцов, проявив корпоративную солидарность с опером Яншиным.

— Довольно! — Легонько пристукнула ладошкой по столу Делова. — Как профессионалы понимать должны, что на следственном горизонте, с вашей же подачи и с подачи вашей агентуры, — уточнила она, — отчетливо прорисовываются новые составы преступлений. Это и статья 175 УК — приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, это и мошенничество, и причинение телесных повреждений, и, возможно, иные…

«Зато старый, в отношении Подтуркова и Задворкова, состав бледнеть начинает», — прокрутил в мозгах майор Семенов. Однако вслух ничего не сказал, чтобы раньше срока не расстраивать коллег. А Яншин, ухватившись за слова «важняка» о новых составах, тут же подумал: «А нет ли в разворачивающемся деле наметок на ОПГ. Ведь чем черт не шутит, когда бог спит».

Дело в том, что руководство УУР уже не раз «било» Яншина и его коллег за «плохую работу» по выявлению ОПГ. Вот он, грешным делом, и подумал: «Чем черт не шутит, когда Бог спит. Вдруг да отколется…»

5

— Ольга Николаевна, как на ваш профессиональный взгляд, — потрафил хитрый и тертый калач-опер «важняку», — нет ли на следственном горизонте признаков преступного сообщества? Было бы чудесненько. А то с меня уже кожу с живого содрать пытаются за этот фронт борьбы, — прикинулся на всякий случай сиротой казанской.

С оперативников после реорганизации и упразднения подразделений по борьбе с организованной преступностью — УБОПов и РУБОПов — действительно спрашивали за работу по данной линии. И Яншин относился к той самой категории милицейских «страдальцев», отвечавших за данную линию работы. Отвечать отвечавших, но давно не выдававших «на гора» материала.