Золото и Пламя (СИ)

Уже совсем стемнело, и возницы зажигали фонари на телегах, отчего лес вокруг становился все более пугающим. Тени удлинялись, сплетались между собой и двигались под мерный скрип колес. Колона продолжала ехать по лесной дороге без остановок. Тело вновь затекло, я уже не чувствовала ни ног, ни рук, а при малейшем движении в конечности вновь врезались иголки. Боль, холод, усталость, очень хотелось есть и пить. Даже страх уступил навязчивому чувству дикого голода. Сколько ехали – я не знала, только лес уже давно стал черной стеной вокруг, по которой все плясали отбрасываемые факелами тени, когда Смотритель приказал останавливаться и разбивать лагерь. Возницы поспешили выполнить приказ. Они спустили всех рабов с телег и привязали их к деревьям, расседлали лошадей, дали им зерна и привязали на краю леса для пастьбы. Повозки оттащили к краю дороги, выстраивая их полукругом вокруг повозки Смотрителя, и развели костры неподалеку. Меня отвязали от последней телеги, самой близкой к повозке Смотрителя, из которой он так и не вылез, и поволокли к краю лагеря, что бы привязать к дереву. Рабам раздали лепешки и дали воды. Съев скудный ужин под надзором, я попыталась устроиться более удобно, но веревки не позволяли. Возницы, устроившись между телегами и кострами, варили похлебку. Запах еды разносился по всему лагерю, отчего желудок только сильнее урчал и требовал добавки, но, увы, никто не обращал внимание на голодных людей, привязанных к деревьям. Страх, холод и голод окончательно меня измотали, и, даже, несмотря на онемевшее тело, веки потяжелели, и я провалилась в дремоту.

Мне снился отец. Он только что вернулся с промысла довольный собой, улыбался и что-то ласковое говорил, потом появилась мама. Он крепко обнял ее, поцеловал и как обычно начал рассказывать про улов, показывал орланов в корзинке. Они маленькие и беспомощные жались друг к другу, пытаясь найти защиту, и не понимали что происходит. Но вдруг сон изменился. Теперь я сидела в корзинке, маленькая и беспомощная, а со всех сторон тянулись руки Смотрителя. Я металась по дну, пытаясь убежать от приближающихся рук, но не могла, каждый раз края корзинки были слишком высоко и не за что было зацепиться. От беспомощности, когда пухлая рука Смотрителя была совсем близко, я закричала и проснулась. Стояла уже глубокая ночь, многие костры возниц погасли. Сами возницы спали крепким сном, укутанные в покрывала, остались только те, что охраняли лагерь. От дурного сна участилось дыхание, а сердце бешено билось о ребра, готовое вот – вот покинуть тело. Постепенно мне удалось выровнять дыхание и немного успокоиться. Ну сон, ну плохой – с каждым бывает. Пришлось раза два или три с силой тряхнуть головой, что бы выступивший пот наконец-то скатился со лба. И как раз когда удалось избавиться от надоедливых капель, со стороны леса неожиданно раздался треск. Я вздрогнула и посмотрела туда, откуда он доносился. Неподалеку среди деревьев в тумане угадывались очертания лошади. Вот глупое животное! Все спят, а она тут пастись удумала.

Я хмыкнула про себя, что совсем уже трусихой стала. Хотя надо признаться, вид лошади в тумане нагонял страха. Не было видно ее головы, только довольные взмахи хвостом, но это же не повод впадать в панику.... Лошадь как лошадь. Ни волк, ни враг, ни чудовище страшное – просто лошадь. Потихонечку удалось совладать с собой и даже убедить, что ничего страшного тут нет, но почему-то взгляд от лошади так и не смогла отвести. Чем больше я всматривалась в животное, тем почему-то страшнее становилось, хотя ничего необычного не происходило. Пришлось списать это все на переживания за последние несколько дней, постоянный страх и отсутствие сна и силой заставить себя отвернуться в другую сторону, хотя и не скрою – внутренне все тело было напряжено. Вокруг стало немного светлее. Скорее всего, до рассвета совсем мало времени осталось. Возницы усердно храпели под телегами, а те, что охраняли, отчаянно зевали. В животе забурлило. Боги, есть-то как хочется! Топот копыт и треск раздался совсем рядом, заставив от неожиданности подпрыгнуть на месте и ойкнуть. Вот не повернусь больше в ее сторону! Непутевое животное. Как она вообще сюда пришла? Лошадей всех привязали к деревьям недалеко от возниц, а эта тут одна. И все же обернуться пришлось в сторону совсем рядом доносящегося шума. Страх сжал сердце, а из горла готов был вырваться крик, но кричать мне не дала большая ладонь, вовремя прижатая к моему рту. Надо мной склонился кентавр.

-Закричишь – убью! – Сказал он чуть сиплым голосом, приставляя к моему горлу лезвие меча.