Золото императора династии Цзинь (СИ)

- Верно – сказал – примерно так и есть.

- А если по кривой – добавил Кумарёв – то все четыреста!

- Месяц пути, если ни чего задерживать не будет – сказал Домбровский.

- И как мы пойдём – поинтересовался Ганин, - если на карте только начало и конец пути нарисованы, а посередине – белое пятно?

- Как? – удивился Домбровский, - Как обычно – по азимуту. Направление известно – на восток! За Сихотэ-Алинем – море, а там сориентируетесь.

- Тебе – хорошо, тебе - не идти!

- Не дрейфь, Коля! – ободряюще сказал Домбровский Ганину. – В борьбе обретёшь ты счастье своё!

- Это всё, конечно, хорошо, но в чём-то он прав – сказал Суздальцев. – Без проводника будет тяжело. Кроме того, тайга пустая только тут – он ткнул пальцем в белое пятно на карте – и то, относительно, какие-нибудь аборигены наверняка есть – какие-нибудь манзы или гольды. Что мы скажем местному населению – кто мы? Искатели сокровищ? Искатели приключений? Авантюристы?

- Думаю, - сказал Домбровский, - что местное население, такого слова – авантюристы, не знает. Скажете, что геологи, камни собираете. И картографы – местность снимаете, что бы карту нарисовать. Поэтому и лошади нужны! Кстати, там и купите лошадей и прочее. Скажете – экспедиция от Восточного института. И пусть, товарищ Ракитенко, попросит своего отца помочь нам.

- А что, - сказал Суздальцев, - мысль хорошая! Правда, товарищи?

Все закивали головами и одобрительно загудели.

- Евгений, ты как?

- Попробую.

- Ну, что же, товарищи,- сказал Домбровский, - будем условно считать, что наша экспедиция продлится два месяца – июль – август.

- Уже июль – напомнил Домбровскому Суздальцев.

- Не важно. Немного сентябрь захватим. Вам же не впервые прогуливать занятия в институте? Ради революции можно и пострадать! Исходя из этого, давайте рассчитывать провиант и прочее снаряжение. Восемь казачьих карабинов и восемь «смит-вессонов» у нас уже есть. Кстати, ты, Яша, с оружием обращаться умеешь? Нет? А ещё кто? Ладно – научим.

- Я бы хотел-таки уточнить – сказал Левицкий, - какой процент достанется Бунду?

- Какой ещё процент? – сказал Суздальцев. – Зачем делить шкуру не убитого медведя. Бунд фактически фракция нашей партии большевиков! Сколько ты считаешь, товарищ Левицкий, надо выделить Бунду?

- Процентов двадцать – двадцать пять.

- Тридцать – устроит? Договорились.

ГЛАВА 11. КРАБЕЛЬ.

За два дня до второго собрания союзных партий Левицкий встретился с Крабелем в том же ресторане «Москва», в том же отдельном кабинете, за прекрасно накрытым столом, с неизменной бутылкой шампанского «Вдова Клико», которая из Шампани, из Франции сначала попала в Нью-Йорк, затем в Сан-Франциско, а оттуда уже во Владивосток.

- Очень рад вас видеть в добром здравии, господин Левицкий – ответил по-немецки на приветствие вошедшего Пауль Крабель. – Догадываюсь – ваши товарищи революционеры нашли деньги?

- Да, господин Крабель.- ответ прозвучал на идише.

- Где, если не секрет? Где у нас в Приморье валяются деньги?

- Таки не знаю – пожал плечами Левицкий. – Это эсеры нашли. Домбровский говорит, что им их партия помогла, когда узнала о наших затруднениях. Их партия больше нашего Бунда и РСДРП вместе взятых. Они делают ставку на крестьянство, на мужиков, а мужиков в России много. Поэтому, наверное, партия и располагает деньгами.

- Домбровский? – удивился Крабель. – Я считал его коммерсантом. И не плохим. Он не чем не выдавал своих взглядов.

- Но и я не распространялся о своих убеждениях.

- И это правда! Но Домбровский удачливый коммерсант, ему везёт, как говорят русские, а это в нашем деле важно. Сколько его товара я перевёз в Штаты, в Японию, Корею, Китай. И вдруг эсер?! Удивительно!

Левицкий молча пожал плечами.

- Вы знаете, Шлёма Абрамович,- продолжил говорить Крабель, - после нашей с вами встречи, я навёл кое-какие справки, прочитал и про Бунд, и про РСДРП, и про социалистов – революционеров. И скажу вам, дорогой господин Левицкий, утопия всё это. Утопия! Нет, конечно, можно привлечь тёмный народ лозунгами приятными для этого народа – «земля – крестьянам, фабрики – рабочим». Но кто это всё им отдаст? А если и отдадут, то кто этим всем управлять будет? Ведь всем этим управлять надо! Фабрика сама по себе работать не будет! И земля сама по себе ничего родить не будет, кроме сорняков, конечно. И одной тяпкой землю не поднимешь – лошадь да соха нужна! На фабрике можно, конечно, делать что-то одно и то же, что уже делали до революции, понакатанной, так сказать. Тогда управлять не надо – каждый знает, что нужно делать. Ну, или, почти не надо, но так разоришься рано или поздно.

- Почему разоришься?

- То есть как? Кто-нибудь сделает похожую вещь лучше тебя, соответственно будут покупать у него. Вы же сам предприниматель, пусть и поневоле, что я вам объясняю? Вы сами должны понимать, что такое конкуренция – вещь крайне жестокая. К тому же всё рано или поздно устаревает. Появляется что-то новое. Это новое внедрять надо. А кто это будет делать?

- Где сделают? Где появиться?

- Заграницей, например.

- А мировая революция?

- Ой, я вас умоляю, Шлёма Абрамович!

Левицкий задумался: