Золото императора

Марцелин обернулся на удивление быстро. Судя по всему, конюхи встретили его не слишком любезно.

— Кони действительно принадлежат Герману Амалу, но они предназначены для участия в мистерии, а потому не продаются.

— Какой еще мистерии? — удивился Руфин.

— Не знаю, патрикий, — пожал плечами Марцелин. — Конюхи не захотели ответить на мой вопрос.

Люди все пребывали к месту предстоящих скачек, и вскоре вокруг шатра стало тесно. Большинство варваров были при мечах, но без доспехов. Исключение составляли только мечники Германареха, которые стали потихоньку оттеснять зрителей от шатра, дабы освободить место для проезда верховного вождя и его свиты. По прикидкам Руфина, на берегу Дона собралось никак не меньше десяти тысяч человек. Расторопные торговцы сновали тут и там, предлагая проголодавшимся зрителям лепешки и вареное мясо, которое готовили тут же неподалеку на кострах. Патрикий с трудом отыскал в людском море своих старых знакомцев, княжича Белорева и боярина Гвидона. Гвидон был в алой рубахе и расшитом золотой нитью кафтане. Зато антский княжич обрядился как на войну. Грудь его облегал колонтарь из железных пластин, нашитых на кожаную основу. У пояса висел меч, а к седлу была приторочена секира на крепкой длинной рукояти. Точно так же были снаряжены и три десятка его конных дружинников.

— Ты что, в поход собрался? — спросил княжича Руфин.

— Не нравится мне все это, — поморщился Белорев. — Дружинники Германареха готовы к бою, а у русколанов под рукой нет ничего, кроме мечей.

— Так ведь мы на скачки приехали, а не на войну! — рассердился Гвидон.

— Я сказал Мамию, что к городу подошли пять тысяч конных сарматов, — процедил сквозь зубы Белорев, — а он даже ухом не повел.

— Германарех давно обещал поддержку воинской силой аланскому князю Оману, — пожал плечами Гвидон.

— Тогда почему они не вошли в город, а расположились за дальним холмом? — стоял на своем Белорев.

— В городе и без них не протолкнуться, — махнул рукой русколан. — Неужели ты думаешь, что Герман Амал разорвет союз, к которому так долго стремился? Да еще накануне гуннского нашествия.

— Не будет нашествия, Гвидон, — поморщился Белорев. — По слухам, идущим с того берега, каган Баламбер свалился в горячке, а между степными ганами начались раздоры.

— Ты сказал об этом Мамию? — нахмурился Гвидон.

— Сказал.

Гвидон неожиданно сорвался с места и поскакал навстречу русколанским вождям, которые как раз в это время в сопровождении большой свиты приближались к месту празднества. Руфин с некоторым сожалением отметил, что русколаны, коих насчитывалось не менее пятисот человек, не вняли предостережениям Белорева и не позаботились о достойном снаряжении.

— Это ловушка, Руфин, — прошипел княжич патрикию. — Сегодня утром Витимир сын Германа Амала должен был встретиться с Алатеем на постоялом дворе.

— И что с того? — насторожился нотарий.

— Ни Алатей, ни его люди с той встречи не вернулись. Я разговаривал с хозяином постоялого двора, но фракиец клянется, что Алатей у него не появлялся. Зато он слышал, что на соседней улочке произошла стычка между готами, в которой был то ли ранен, то ли убит один из вождей.

— Так, может, это просто пьяная ссора?

— Готы даже спьяна не убивают своих вождей, патрикий, — криво усмехнулся Белорев. — Ты как хочешь, а я к помосту не поеду. Не хочу рисковать головой понапрасну. Я думаю, Герману Амалу уже известно, кто лишил девственности Прекрасную Ладу.

— Ты думаешь, что Алатей проболтался?

— При чем тут Алатей, — рассердился княжич. — В обряде участвовало больше сотни человек, среди них были вожди, как готские, так и аланские. Не все умеют держать язык за зубами, Руфин. И среди посвященных есть такие, которым расположение Германареха дороже, чем одобрение дроттов.

Сар и Мамий, похоже, не стали слушать Гвидона. Во всяком случае, они продолжили свой путь к шатру Германареха. Более того, их свита значительно поредела. Всего около двух десятков самых родовитых русколанов остались при вождях, остальных боярин Гвидон отвел за символическое ограждение.

— Я все-таки рискну, княжич, — решился Руфин.

— Твоя воля, патрикий, — пожал плечами Белорев.

Руфин догнал Сара и Мамия и присоединился к их ближникам. Никто из русколанских бояр не выказал по этому поводу неудовольствия, а некоторые даже поприветствовали патрикия взмахом руки. Возможно, это были те, кто минувшей ночью участвовал в мистерии, и сейчас они опознали в Руфине посвященного.