Золото императора

— Во всяком случае, у меня есть язык и ноги, чтобы довести тебя, рекс, до дома моей госпожи, а большего от раба не требуется.

— Но имя-то у тебя есть?

— Зови меня Фракийцем, рекс, так будет проще.

— И давно ты живешь в Риме?

— Я здесь родился. Рабом был мой отец, а я всего лишь пошел по стезе, предназначенной мне богом.

— Ты христианин? — предположил Придияр.

— Как ты догадался? — удивился Фракиец.

— А в кого еще верить рабу, как не в распятого бога.

— Но ведь в него верят и патрикии?!

— Нет, — покачал головой Придияр. — Патрикий не может служить богу рабов. Иначе чем же он от них отличается?

— А ты философ, рекс, — усмехнулся старик.

— Я ведун высокого ранга посвящения, Фракиец, и я иду той дорогой, которой шли мои предки. И другой дороги я не ищу.

Дворец Ефимии был одним из лучших в Риме, во всяком случае, так показалось Придияру. Впрочем, древинг пока что не мог похвастаться знакомствами с родовитыми людьми города, а потому и не брался судить с полной ответственностью об их жилищах. Тем более что проник он во дворец Ефимии не с главного входа. Фракиец зажег светильник, но уютнее от этого Придияру не стало. Поэтому, прежде чем ступить на первую ступеньку лестницы, он на всякий случай проверил, как вынимается из ножен меч.

— Успокойся, рекс, — обернулся к нему Фракиец, — никто не собирается тебя убивать. Высокородная Ефимия всего лишь хочет обменяться с тобой парой слов.

— Разве что парой, — усмехнулся Придияр. — Я не знаю здешнего языка.

— На этот счет можешь не волноваться, рекс. Ефимия тебя поймет.

В доме, видимо, было много народу, во всяком случае, Придияр слышал голоса, несущиеся со всех сторон, но навстречу им никто так и не попался. Судя по всему, Фракиец вел его потайным путем.

— И сколько рабов у Ефимии? — спросил Придияр.

— В доме не более сорока, — с охотою отозвался Фракиец. — А в усадьбах более двадцати тысяч.

— Зачем ей столько? — поразился вождь.

— Кто-то же должен ухаживать за матроной и обеспечивать ей роскошную жизнь, — пожал плечами Фракиец. — Не ею заведено, не ей и менять.

Самое забавное, что Придияр даже не знал, как выглядит женщина, пригласившая его в свой дом. Единственное, что он успел разглядеть, так это на редкость выразительные глаза да пухлые губы, прошептавшие на ухо склоненному рабу несколько слов. Оставалось надеяться, что внешность матроны его не разочарует или, во всяком случае, разочарует не настолько, чтобы прыгать в распахнутое окно.

Фракиец привел Придияра в довольно большую комнату, посреди которой стояло огромное ложе, способное вместить четырех человек, по меньшей мере. Римляне уступали в росте северянам, это касалось не только мужчин, но и женщин. Тогда тем более не понятно, зачем они строили такие огромные дома с высокими потолками и делали мебель, предназначенную для гигантов.

— Скажи, Фракиец, волоты в ваших краях есть? — спросил негромко Придияр.

— Какие еще волоты? — не понял раб.

— Великаны, — пояснил вождь.

Фракиец, похоже, сообразил наконец, о чем речь, и разразился старческим дребезжащим смехом.

— Я уверен только в одном, рекс, в этой спальне волотов точно не было, — сказал старый раб, отсмеявшись. — Да и мужчины здесь редкие гости.

Фракиец оставил на столике светильник и скрылся за дверью. Придияр подошел к открытому окну и выглянул в сад. В саду было настолько тихо, что древинг услышал не только шелест листвы, но и журчание воды в фонтане. Вечный город никогда не засыпал окончательно, но ночью шум на его улицах стихал, что не могло не радовать человека, привыкшего к порядку и тишине. Слабый шорох за спиной заставил Придияра обернуться. Две женщины вошли в ложницу и остановились на пороге. Одна из них, та, что повыше ростом, была, скорее всего, рабыней. Вторая, с распущенными по плечам волосами, — хозяйкой. Увидев мужчину, рослая рабыня хихикнула и тут же прикрыла рот ладошкой. Хозяйка что-то сказала ей, не поворачивая головы, и рабыня, отступив назад, словно бы растворилась во мраке. Черноволосая женщина подошла к столу и взяла в руки светильник. Возможно, ей хотелось получше рассмотреть гостя, который продолжал стоять у окна в напряженной позе, готовый к неожиданностям. Придияр отметил про себя, что женщина молода и хороша собой. Тогда тем более странно, что она ищет развлечений с залетными молодцами вместо того, что повторно выйти замуж.

— Ты друг патрикия Руфина? — спросила женщина на чистейшем венедском языке.

Придияр вздрогнул от неожиданности. Он никак не рассчитывал услышать родную речь в чужом доме, да еще из уст женщины, которая была, если судить по внешнему виду, италийкой.

— Не понимаю, о ком ты говоришь, — пожал плечами Придияр и шагнул вперед.

Однако Ефимию его движение не испугало. Она спокойно смотрела на приближающегося варвара, и в глазах ее явственно читалось любопытство. Придияр окинул быстрым взглядом тело римлянки, прикрытое лишь легкой полупрозрачной материей, и порозовел от смущения.

— Ты мне не доверяешь, — сказала женщина, присаживаясь на край ложа. — Впрочем, это понятно. О встрече с тобой меня попросила Фаустина.