Золото империи. Золото форта

– Это уж как придется, господин подъесаул. Как придется. – Господин Травкин развел руками. – У всех служба.

На перроне люди сновали, обтекая со всех сторон. По привычке всматриваясь в каждого, Микола подмечал чужие характерные движения, запахи, обрывки фраз. Пальцы крутили в руках папироску.

Михась поморщился.

– Что? – подъесаул кивнул ему, не понимая.

– Не люблю, когда ты куришь. Вонища! Как так можно?!

– Они легкие, – отмахнулся Билый. – То ли дело моя люлька была! Вот там самосад так самосад. Как затянешься, – начал Микола, поднося к папироске зажатую в губах зажженную спичку. Время остановилось. Глаза не смотрели на огонек. Глаза щупали толпу дальше, человека за человеком. Что показалось знакомым? Чье очертание так напрягло мозг и послало тревожный сигнал? Микола не чувствовал опасности, но резко осознал, как учащенно забилось сердце. «Ба, знакомец?» – подумал он на столичный манер. Но кто? Кто?

Внезапно глаза из толпы выхватили высокого статного господина в белой шляпе и таком же щегольском костюме. Характерно чуть прихрамывая, он поставленным офицерским четким шагом резко уходил с перрона и вот-вот должен был скрыться в глубине здания. «Суздалев?! Граф Суздалев?! Ваня?!» – в душе у Миколы что-то дрогнуло, и он пошатнулся, обжигаясь об огонек спички. Пришел в себя, затушил спичку, спрятал папироску в портсигар.

– Ну и добре! – воскликнул Михась.

Микола покосился на брата и ничего не ответил. Ничего «доброго» Билый в ситуации не увидел. Появление Суздалева на перроне могло быть чем угодно. Был Ваня охоч до юбок и ни одну не пропускал. Может, кого собирался встретить, но не удалось? Вот и расстроился и быстро исчез! Но странно как-то. Слишком быстро. И успел ли он среди этой толпы разглядеть Билого? Вряд ли.

Микола вздохнул. Своенравный граф отличался непростым характером еще в Плевне, где им вместе удалось поучаствовать в войне. Капризный и бестолковый, лез первым под пули, но был чистым и белым душой. «Кресты офицерам!» – кричал, когда перепьет шампанского, и этим все сказано. Зато солдаты его любили. Жаль их. Да его все любили. Такого не любить – грех. Такого друга Билый за всю жизнь больше не встречал. Интересно, как судьба сложилась? К Георгию тогда поручик был представлен за смелость и отвагу, сильно отличилась его батарея. А вот удалось ли получить?

Пронзительный гудок паровоза, невольно затянувшееся молчание. Микола посмотрел на брата, тот озорно скалился двум молоденьким гимназисткам, девушки прыскали со смеху, обмахиваясь веерами, и хитро поглядывали на молодого казака. И Михась старался как мог: раздулся петушком, того и гляди запоет.

А вот папенька девиц, напротив, был не рад. Уже начинал сопеть пухленькой свинкой и вытирать обильный пот из-под соломенного котелка.

Спас положение появившийся в тамбуре вагона титулярный советник Травник. Он помахал рукой казакам, привлекая внимание, и, ловко спрыгнув с подножки, направился к ним.

– Господин полицейский, – деловым голосом обратился к служителю закона старший из Билых, – если у вас более нет вопросов, разрешите откланяться. Нас с братом действительно ждут важные дела.

– Мне бы только пирожки забрать, – быстро вставился Михась, вспоминая об остатках маминой снеди. Его слова офицеры пропустили мимо ушей.

– Разумеется, господин подъесаул, – сказал господин Травкин. – Я закончил допрос Валюши Сочинского. Забираем в околоток. Будем там раскалывать! Молчит сердечный! Но у нас и не такие заговаривали. Оставьте свои координаты. Вдруг возникнут еще вопросы.

– Непременно, – живо ответил Микола. – Меня можно будет найти в офицерском собрании или непосредственно в здании офицерского общежития Собственного Его Императорского Величества Конвоя.

– Однако, – с легким удивлением в голосе произнес полицейский. – Ну, а вас, молодой человек, как можно будет отыскать в сем огромном городе?

– Николаевское юнкерское училище, – четко отрапортовал младший из Билых с таким гордым видом, что, казалось, он ехал не поступать в училище, а наоборот – закончив его и получив чин прапорщика, отбывал по месту службы.

– Что ж, – неизвестно чему улыбнувшись, скрестив пальцы и выпрямив руки, сказал полицейский. – Похвально. Похвально. Честь имею, господа. Не смею боле задерживать. Мы с вами еще должны встретиться. Но в более дружеской обстановке.

– Зачем это?

– За поимку Сочинского положено два червонца золотом, я также составлю рапорты по месту вашей службы с благодарностью от уголовного сыска. Честь имею!

– Честь имею, – вторил Микола, наклонив голову в ответ.

– С Богом, – выпалил Михась, от волнения забыв, что он не в станице. И, спохватившись, добавил, щелкнув задниками ичиг: – Честь имею.

Городовые вывели задержанного из вагона. Один передал вещи казакам. «Купец» щурился на солнце и зорко осматривал толпу, выискивая кого-то. Такое не укрылось от наблюдательного Миколы. «Может, племянника своего ищет? Так вылетел молодчик в окно пулей и, кажись, угодил сразу под проходящий поезд. Тут без вариантов!»