Золото инков

4 октября 1572 года осужденных через весь город повели к главной площади Куско. На улицах собрались огромные толпы народа. Магистрат опасался восстания, поэтому пленников охраняли множество вооруженных до зубов испанцев и четыреста воинов из союзных испанцам индейских племен, на площади была размещена крупная воинская часть, располагавшая пушками.

Сначала предали смерти ближайших соратников инки Перед казнью их подвергли таким пыткам, что трое умерли по дороге на эшафот, а еще двое – на площади. Первыми повесили умерших, потом тех, в ком еще теплились признаки жизни. Последним взошел на эшафот инка. Палач взялся за топор. И тут, по свидетельству очевидцев, перуанцы, в огромном количестве собравшиеся на площади, издали такой страшный и мучительный вопль, словно наступил день страшного суда. А инка, оттолкнув палача, поднял руки и обратился с прощальной речью к своему народу и только потом положил голову на плаху.

Отрубленная голова Тупака Амару была насажена на высокий кол и выставлена на площади, а тело похоронено в католическом соборе – перед смертью над инкой совершили обряд крещения. Сам вице-король и епископ Куско участвовали в похоронах, дабы показать перуанцам, что их повелитель отрекся от бота Солнца и принял христианскую веру. Но монахи трудились напрасно – перуанцы приходили в Куско из самых отдаленных мест, чтобы как величайшей святыне поклониться отрубленной голове своего властелина.

Скоро по всей стране распространились слухи, что инка вовсе не убит, что ему удалось бежать и скрыться в горах, он вернется и освободит свой народ. Эта надежда не угасала в течение долгих столетий рабства.

Несмотря на все свое мужество и презрение к смерти, перуанцы потерпели поражение в борьбе с завоевателями. Феодализм оказался сильнее первобытной общины и рабовладельческого строя, бронзовое и каменное оружие не могло соперничать с мушкетами и стальной броней. Не последнюю роль сыграла и католическая церковь, вероломно подрывавшая боевой дух индейцев своим учением о покорности и смирении и одновременно благословлявшая все преступления завоевателей, эксплуатацию и угнетение порабощенных народов.

Вслед за завоеванием страны инков последовало безжалостное уничтожение индейской культуры и общественного строя, разграбление материальных ценностей, убийство миллионов людей. Ни в одной из стран Нового Света конкистадоры не зверствовали так, как в Перу. В горах и долинах еще долго белели кости перуанцев – немые и жуткие свидетели разыгравшихся здесь кровавых оргий.

Полуголодное существование и непосильный труд на плантациях и особенно на рудниках все больше сокращали численность туземного населения.

По свидетельству многих историков, к началу испанского вторжения в Перу жило двенадцать миллионов индейцев, через сорок лет (около 1580 г.), согласно более или менее достоверным данным, их осталось около 8 миллионов, то есть две трети. А если согласиться с утверждением некоторых специалистов, что до завоевания численность индейцев достигала тридцати двух миллионов человек?

Некоторые буржуазные историки пытались оправдать завоевателей Америки. Кровопролитие, эксплуатация, порабощение – все это, утверждали и утверждают они, присуще человеческой природе и, следовательно, было неизбежным злом. Но таким дешевым приемом нельзя оправдать ни феодальных, ни капиталистических хищников.

До испанского вторжения государство инков не знало нищеты; разруху и голод принесли сюда завоеватели. Раньше в стране не было ни одного нищего, никто не просил подаяния: общество обеспечивало своих членов средствами существования. Первая нищенка, по свидетельству одного из хронистов, появилась в Куско в 1560 году. Эта старая индианка бродила от дома к дому, выпрашивая милостыню. Перуанцы испытывали к ней такое отвращение, что проклинали несчастную женщину и плевали ей вслед, хотя стучалась она только в дома испанцев.

Оросительные системы, в создание которых был вложен громадный труд, пришли в негодность. Возделанные террасы превратились в пустыни. Для обработки земли стали применять более примитивные орудия, чем во времена инков. Продукция земледелия резко сократилась, несмотря на то, что испанцы ввезли сюда ряд новых сельскохозяйственных культур и занялись выгонным скотоводством. От заботливо охранявшихся перуанцами огромных стад лам и альпака сохранились жалкие остатки – и то лишь благодаря тому, что индейцы угнали часть этих животных высоко в горы. По свидетельству хрониста Ондегардо, за четыре года испанцы забили больше лам, чем их было забито за четыре столетия господства инков. Нередко испанцы убивали ламу только для того, чтобы полакомиться ее мозгами.