Золото Калифорнии

- Но мне нужно потом опять подняться вверх по реке навстречу нашей барке. Вы позволите мне оставить вам мой бочонок с виски?

- О, принимаю с удовольствием. Отлейте сюда, в эту кружку.

- А как вы думаете, когда я прибуду в Монгомери?

- Завтра к утру, если ничего не случится. Отсюда около сорока пяти миль.

- Так я возьму кружку, а вам оставлю весь бочонок. Я могу там вновь запастись, а кружки мне за глаза хватит. Берите без церемонии. Я знаю сам, что значит сидеть вовсе без виски. Прощайте! Кстати, как же вас звать?

- Роберт Брэдшо. А вас?

- Том Барнвель.

Новые друзья расстались, но Том слишком засиделся на острове, и солнце стояло высоко, когда он взялся за весла. Сумерки очень коротки в жарких странах, и Тому надо было работать очень усердно. Течение несло его к острову № 61, который делил Миссисипи на два рукава.

Том не изучил фарватера и направил свою лодку в узкий проход. Она сидела не глубоко, и он не боялся подводных камней. Высоко над ним блистали мириады звезд на темно-синем небе; Том залюбовался красотою южной ночи и тяжело вздохнул. Но он тотчас же спохватился.

- Сумерки навевают меланхолию, - произнес он вполголоса. - На земле какое сверкание! Эти светящиеся червячки прелестны…

Он подъехал ближе к берегу и вдруг услышал звонкий женский смех.

- Это что? - спросил он себя в изумлении, направляясь ближе к острову. С берега продолжал раздаваться смех и послышалась странная речь:

- Рыщут лисицы. Да все напрасно! Не поймать птички, вылетевшей из клетки! Сюда, сюда, лодочник, ночной ветер свеж, и холодно мне…

Изумленный Том был в эту минуту у южной оконечности таинственного острова. Здесь, среди густой поросли, пираты прятали свои лодки, и никому постороннему не пришло бы в голову стараться проникнуть в эту густую, совершенно непроходимую по виду чащу. Том вглядывался в кусты, не видел никого, но вдруг, подняв глаза, окаменел от ужаса. На ветвях смоковницы, вытянувшихся над водой, сидела какая-то женщина в белом. Несмотря на всю опасность своего положения, она нагибалась еще ближе к реке, повторяя:

- Лодочник, ближе, скорее. Не то луна обожжет тебе лицо, и оно покроется веснушками к утру… Скорее… сюда… осторожнее…

И прежде чем Том успел причалить лодку, женщина упала к нему на руки. Лодка колыхнулась и понеслась, подхваченная быстрым течением.

Молодая женщина, придерживаемая Томом, оставалась неподвижной и молчала, глядя на остров, исчезавший в отдалении. Потом она оборотилась, стала пристально вглядываться в молодого человека и проговорила печально:

- Том Барнвель, Том Барнвель, перевези меня на тот берег… волны отнесли уже туда труп моего Эдуарда…

- Мария! - вскрикнул молодой человек. - Мария, вы здесь и в таком положении!

- Том, друг мой!.. Я знаю, что ты любил меня, но я не могла ответить тебе… Но что это на волнах?.. Труп моего отца!.. Мать тоже там.

- Что с вами, Мария? Что случилось? - спрашивал Том, усаживая ее бережно на корму. - Где ваши родители?.. Муж?..

Мария как бы не поняла сначала, потом вздрогнула и заговорила прерывающимся голосом:

- Нет никого! Всем там… в воде!.. Мой Эдуард вынырнул из волн, он был так прекрасен. И он смеялся… О, этот смех!

Она зарыдала, и эти слезы как бы успокоили ее. Том не понимал ничего, и ему казалось, что он погружен в тяжелый, мертвецкий сон. Он любил эту несчастную с самой юности, потерял ее, и теперь она была тут, с ним, одинокая… Боже мой!

Что произошло? Вероятно, она находилась с родителями и мужем на какое-нибудь судне, погибшем близ острова. Все утонули, она случайно спаслась. Но забота о ее участи лежала теперь на одном Томе. Раздумывая, что предпринять, он решил, что разумнее всего было продержаться на реке до прохода какого-нибудь парового судна, идущего вверх к Елене, и прибыть туда с Марией до отъезда Эджворта из этого города. Старик хорошо знал бедняжку и мог лучше придумать, что сделать полезного для нее.

Вдали показался пароход. Это был «Ван-Болен», занимавшийся перевозкой строительных материалов. Шкипер согласился принять пассажиров, и Том, усадив Марию поудобнее на палубе, поплыл к Елене.

ДОКТОР МОНРО

Старик Лэйвли и его спутники вернулись с пленником на ферму. Раненый почти не подавал признаков жизни; он лежал неподвижно и только изредка стонал, когда носилки, привязанные к лошадям, дергались сильнее от неровности почвы.

Женщины, оставшиеся на ферме, были в крайней тревоге. Они знали, что люди, которых преследовали фермеры, были вооружены и не могли сдаться без отчаянного сопротивления. Увидев издали всадника, они бросились навстречу.

Это был старый Лэйвли, поехавший вперед, чтобы предупредить женщин и не испугать их сразу видом носилок. Его осыпали расспросами.

- Где Джэмс? - спрашивала мистрис Лэйвли, едва держась на ногах от волнения.

- Где Уильям, муж мой? - воскликнула молодая женщина. - Что произошло? Батюшка, говорите! Боже мой! У вас кровь на руке… на платье… Где Уильям?

Мистрис Дэйтон и Адель расспрашивали старика наперебой. Он так оторопел, что совершенно забыл подготовленный им рассказ о всем происшедшем и пробормотал только: