Золото хищников

— Я никого не пытаюсь обмануть, — с достоинством возразил Смью. — Маркграфине положен определенный штат прислуги и должностных лиц: шоферы, повара, камергеры, лакеи и так далее. К сожалению, все они умерли. Вот мне и приходится закрывать собою брешь. Я по мере сил стараюсь поддержать древние традиции.

— А кем же вы были раньше? Шофером или камергером?

— Ни тем ни другим. Я был карликом маркграфини.

— Зачем ей карлик?

— При дворе маркграфини всегда бывает карлик. Чтобы забавлять маркграфиню.

— Чем это он ее забавляет?

Смью пожал плечами:

— Вероятно, своим малым ростом.

— Разве это смешно?

— Это традиция, мисс Шоу. С тех пор как в Анкоридже случилась чума, традиции очень нам помогают. Вот ваши комнаты.

Он распахнул две двери, немного дальше по коридору от комнаты Пеннирояла. В каждой из комнат были широкие окна, большая кровать, толстые отопительные трубы. Каждая была размером приблизительно с гондолу «Дженни Ганивер».

— Они замечательные, — сказал Том с благодарностью. — Но нам нужна только одна комната.

— Об этом не может быть и речи, — сказал Смью. Он вошел в первую из комнат и принялся подкручивать вентиль на батарее. — Чтобы в Зимнем дворце молодые люди противоположного пола, не связанные браком, проживали в одной комнате — это просто неслыханно! Мало ли что может из этого выйти. Пойдут всякие нежности… Нет-нет, ни в коем случае!

В трубе вдруг что-то загремело. Смью на мгновение отвлекся, потом снова обернулся и хитро подмигнул Эстер и Тому:

— Впрочем, между этими комнатами имеется дверь, и если кому-нибудь вздумается проскользнуть в нее, никто и знать не будет…

Но кое-кто знал практически обо всем, что происходило в Анкоридже. Пристально глядя на экраны, слабо светившиеся в синей полутьме, наблюдатели видели нечеткие, искаженные панорамной камерой изображения Тома и Эстер, входящих вслед за карликом во вторую комнату.

— Ну и уродина!

— Вид у нее не очень-то радостный.

— А кто бы стал радоваться с таким лицом?

— Не в том дело. Она ревнует. Вы что, не видели, как Фрейя смотрела на ее дружка?

— Надоели они мне. Давайте переключаться.

Картинка на экране изменилась. Мелькали разные планы: Аакъюки у себя в гостиной, Скабиоз в своем одиноком доме, терпеливая, упорная работа в машинном отделении и в сельскохозяйственном квартале…

— Наверное, нужно бы послать весточку Аакъюкам? — спросил Том, когда Смью отрегулировал отопление во второй комнате и собрался уходить. — Они, может быть, ждут нас.

— Их уже предупредили, сэр, — сказал Смью. — Теперь вы гости Дома Расмуссен.

— Мистер Скабиоз будет не очень доволен, — заметила Эстер. — По-моему, мы ему совсем не понравились.

— Мистер Скабиоз по натуре пессимист, — сказал Смью. — Это не его вина. Он вдовец, а его единственный сын Аксель погиб во время чумы. Он тяжело перенес эту потерю. Но не в его власти помешать маркграфине, коли уж она решила предложить вам свое гостеприимство. Вам очень рады в Зимнем дворце. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните и вызовите слугу… Ладно, ладно — меня. Обед в семь, но если вам будет угодно спуститься немного раньше, маркграфиня желала бы показать вам свою Вундеркамеру.

«Кого-кого?» — подумала Эстер, но ей не хотелось снова выглядеть глупой и невежественной в присутствии Тома, так что она промолчала. Когда Смью ушел, они открыли соединительную дверь, плюхнулись на кровать Тома и немножко попрыгали, испытывая пружины.

— Америка! — воскликнул Том. — Нет, ты только подумай! Она очень храбрая, эта Фрейя Расмуссен. Практически ни один город не рискует заходить на запад от Гренландии, и уж точно ни один не пытался достичь Мертвого континента.

— Не пытались, потому что он и есть мертвый, — кисло отозвалась Эстер. — Я бы, например, не стала рисковать целым городом, начитавшись книжек Пеннирояла.

— Профессор Пеннироял знает, что говорит, — сказал Том, храня верность ученому. — Да и не он один сообщает о зеленых участках в Америке.

— А, ты об этих пилотских легендах?

— Ну да. И есть еще карта Снори Ульвессона.

— Та, про которую ты мне рассказывал? Которая так удачно исчезла, пока никто не успел ее проверить?

— Ты хочешь сказать, что профессор лжет? — спросил Том.

Эстер покачала головой. Она и сама не знала, что хотела сказать; просто ей было трудно принять на веру рассказы Пеннирояла про девственные леса и благородных дикарей. Но кто она такая, чтобы сомневаться в его словах? Пеннироял — знаменитый путешественник, который пишет книжки, а Эстер в жизни своей не прочитала ни одной книжки. Том и Фрейя ему верят, а они гораздо лучше нее разбираются в таких вещах. И все-таки никак не получалось совместить образ пугливого человечка, который трясся и скулил всякий раз, как мимо «Дженни Ганивер» пролетала ракета, и отважного путешественника, сражавшегося с медведями и дружившего со свирепыми американскими туземцами.

— Завтра пойду навещу Аакъюка, — сказала Эстер. — Посмотрю, как продвигается ремонт «Дженни».

Том кивнул, но при этом старался не смотреть на нее.