Золото хищников

Эстер была им благодарна за эти старания утешить ее и подбодрить, но она отнюдь не была ребенком и ясно видела, что за их улыбками скрывается страх. Дело было не только в непривычном, противоестественном путешествии через ураган — всех пугала мысль о хищнике, который подкарауливает их и в любой момент может наброситься. «Только не сейчас! — думала Эстер, обгрызая ногти до мяса. — Нельзя, чтобы нас съели теперь! Еще только одну неделю, еще хоть несколько дней…»

Ведь «Дженни Ганивер» уже почти готова вновь подняться в воздух. Рули и двигатели отремонтированы, на оболочку баллона поставлены заплаты, газовые аккумуляторы заправлены. Осталось только заново покрасить корабль, да закончить кое-какую мелкую починку по части электроники. Какая ужасная шутка судьбы, если их съедят, прежде чем «Дженни» успеет улететь!

Наконец затрезвонил телефон. Миссис Аакъюк бросилась к аппарату и вскоре вернулась, вся сияя.

— Это звонила миссис Умиак! У нее новости из Рулевой Рубки! Говорят, мы удрали от Росомаха-тауна. Теперь проедем еще совсем немножко и встанем на якорь, а ветер пусть себе бушует. Как я поняла, это милый профессор Пеннироял посоветовал ее сиятельству продолжать движение, несмотря на буран. Такой симпатичный джентльмен! Мы все должны благодарить ледяных богов за то, что они послали его нам. Эстер, дорогая, меня просили тебе передать, что твой молодой человек жив и здоров. Он вернулся в Зимний дворец.

Чуть позже позвонил и сам Том. Он рассказал приблизительно то же, что и миссис Умиак. Его голос в трубке казался каким-то металлическим, неестественным, пройдя через путаницу проводов, тянувшихся от самого дворца. Он говорил как будто из другого измерения. Они с Эстер обменялись скудными, ничего не значащими новостями.

— Мне так хочется быть сейчас с тобой, — тихо сказала Эстер, поднеся трубку к самому лицу, чтобы миссис Аакъюк не услышала.

— Что? Что ты говоришь? Нет, лучше пока не выходить на улицу. Фрейя говорит, в такую погоду можно замерзнуть насмерть. Когда Смью вез нас сюда из Рулевой Рубки, «жука» чуть не сдуло!

— Фрейя, вот оно теперь как?

— Что?

— «Дженни» уже почти готова. К концу недели можно будет улететь.

— A-а… Хорошо.

Эстер уловила нерешительность в его голосе. Было слышно, что рядом разговаривают еще какие-то люди, у них были счастливые голоса, словно во дворце вовсю праздновали.

— Может, задержимся еще немного, — сказал Том с надеждой. — Мне хотелось бы остаться здесь, пока не доберемся до Америки, а там… Ну, там посмотрим…

Эстер улыбнулась, шмыгнула носом, попыталась что-то сказать в ответ, но не смогла выговорить ни слова. Он такой хороший и так очарован этим городом, было бы просто нечестно на него сердиться или напоминать, что она предпочла бы отправиться куда угодно, только не на Мертвый континент.

— Эстер? — позвал он.

— Я люблю тебя, Том.

— Я тебя очень плохо слышу!

— Все нормально. Скоро увидимся. Как только утихнет буря.

Но буря вовсе не собиралась утихать. Еще несколько часов Анкоридж медленно полз на запад, стремясь по возможности увеличить расстояние между собой и Росомаха-тауном, но осторожности ради постепенно начал замедлять ход. Теперь им грозили не только полыньи и ледяные круги. Анкоридж приближался к северо-восточной оконечности Гренландии, где из-подо льда проступали вершины гор, которые могут пропороть брюхо неосторожному городу. Мистер Скабиоз убавил мощность двигателя вдвое, потом еще вдвое. Лучи прожекторов шарили по льду, словно длинные белые пальцы пытались раздвинуть снеговую завесу. Время от времени высылали разведывательную команду на мотосанях для проверки прочности льда. Мисс Пай без конца сверялась с картами и молила богов, чтобы хоть на минуту выглянули звезды, по которым можно было бы точно установить местонахождение города. Но молитвы женщины-навигатора остались без ответа, и в конце концов Анкоридж был вынужден сделать остановку.

Сумеречный день тянулся еле-еле. Эстер, сидя у печки, рассматривала фотографии умерших детей Аакъюков, прислоненные к домашнему алтарю, и коллекцию сувенирных тарелочек на стене, посвященных дням рождения, свадьбам и юбилеям Дома Расмуссен. Все лица походили на Фрейю, которой сейчас было, должно быть, очень уютно рядышком с Томом в Зимнем дворце. Наверное, они потягивают подогретое вино и беседуют об истории и о своих любимых книжках.

Единственный глаз Эстер наполнился слезами. Она поскорее извинилась, пока Аакъюки не начали расспрашивать, что случилось, и убежала на второй этаж, в тесную комнатку, где для нее устроили постель. Зачем так мучиться, когда можно очень легко все оборвать? Нужно только дождаться, пока стихнет буран, пойти к Тому и сказать: «Все кончено, оставайся здесь, если хочешь, со своей Снежной королевой, мне-то что…»

Но она этого не сделает. Кроме Тома, у нее ничего хорошего не было в жизни. Для Фрейи и Тома все совсем иначе, они милые, славные, симпатичные, у них еще будет масса возможностей найти любовь. А у Эстер больше никого не будет. Такие, как она, если уж встретят любовь, должны держаться за нее изо всех сил.