Золото хищников

— Лгунья, — процедила Сатия. — Твой отец — Таддеус Валентин!

За окном вдруг пошел снег, похожий на сахарную пудру. Было видно, как айсберги бродят по серому, бесприютному зимнему морю. Эстер сказала тоненьким голоском:

— Это неправда.

Сатия вынула из папки исписанный листок бумаги.

— Вот отчет, который Анна написала для Высшего Совета Лиги в тот день, когда привезла тебя в Батманкх-Гомпу. Как там она пишет?.. А, да: «Двое молодых людей. Один — очаровательный молодой подмастерье-Историк из Лондона, совершенно безобидный, другая — бедная, изуродованная девушка, которая, я в этом уверена, является пропавшей дочерью Пандоры Рей и Таддеуса Валентина».

Эстер сказала:

— Мой папа — Дэвид Шоу с Дубового острова…

— У твоей матери было много любовников до того, как она вышла замуж за Шоу, — жестко, осуждающе проговорила Сатия. — Валентин был одним из них. Ты — его ребенок. Анна ни в коем случае не написала бы такое, не будь она абсолютно уверена.

— Мой папа — Дэвид Шоу, — всхлипнула Эстер, но она уже понимала, что это не так.

В глубине души она знала, знала давно, целых два года, с той минуты, когда впервые встретилась взглядом с Валентином над телом его умирающей дочери. В тот момент между ними, словно электрическая искра, проскочило взаимопонимание, полуузнавание, которое она тут же задавила в себе, потому что не хотела, ни за что не хотела, чтобы он был ее отцом. Но где-то там, в самой глубине, она поняла. Неудивительно, что у нее не поднялась на него рука!

— Анна ошиблась в тебе, не так ли? — заговорила Сатия, снова отойдя к окну. Снегопад прекратился. На сером море играли солнечные зайчики. — И ты никуда не пропадала, и Том вовсе не был таким безобидным. Вы оба с самого начала были в сговоре с Валентином. Вы воспользовались ее добротой, чтобы проникнуть в Батманкх-Гомпу, и помогли ему сжечь наш воздушный флот.

— Нет! — воскликнула Эстер.

— Да. Вы заманили Анну туда, где он мог расправиться с ней, а потом украли ее корабль.

Эстер замотала головой:

— Вы ошибаетесь!

— Прекрати врать! — закричала Сатия, круто оборачиваясь к ней. В глазах у нее стояли слезы.

Эстер попыталась вспомнить ту ночь в Батманкх-Гомпе. Все слилось в неясную мешанину пожаров и беготни, но ей смутно припоминалось, что Сатия тогда проявила себя не очень-то хорошо. Несмотря на все пламенные речи, Сатия отпустила свою обожаемую Анну одну сражаться с Валентином, и Валентин убил ее. Эстер хорошо знала, что такие вещи себе не прощают. Их стирают из памяти или навсегда поддаются отчаянию.

Или находят, на кого свалить вину. Например, на дочь Валентина.

Сатия сказала:

— Ты заплатишь за то, что сделала. Но сперва ты, может быть, сумеешь помочь мне исправить содеянное тобой.

Она взяла из ящика письменного стола револьвер и указала на маленькую дверцу в дальнем конце кабинета. Эстер двинулась в ту сторону. На самом деле ей было безразлично, куда она идет и застрелит ли ее Сатия в конце пути. «Дочь Валентина, — бесконечно повторяла она про себя. — Дочь Валентина перешагивает порог. Дочь Валентина спускается по металлическим ступенькам. Дочь Валентина…»

Неудивительно, что у нее такой бешеный характер. Неудивительно, что она оказалась способна продать Архангельску целый город хороших людей, и при этом совесть ее лишь едва пискнула. Она — дочь Валентина и, как видно, пошла в папочку.

Ступеньки привели к туннелю, а туннель — в какое-то помещение вроде вестибюля. Двое часовых холодно глядели на Эстер сквозь смотровые окошки шлемов из тонированного стеклопластика. Около тяжелой стальной двери стоял в ожидании еще один человек — низенький, суетливый, похожий на кролика с красными глазками. Он нервно грыз ногти. Аргоновые настенные лампы бросали яркие отсветы на его лысый череп. Между бровей у него была татуировка в виде красного колеса.

— Инженер! — воскликнула Эстер. — Лондонский Инженер! Я думала, они все погибли…

— Кое-кто выжил, — сказала Сатия. — После взрыва Лондона мне было поручено командовать эскадроном, который подбирал спасшихся в катастрофе. Большинство отправили в глубь территории Лиги, в лагеря рабов, но когда я допросила доктора Попджоя и узнала, какой работой он занимался, я поняла, что он может нам пригодиться.

— В чем пригодиться? Я думала, Лига ненавидит олд-тек?

— Среди членов Лиги всегда были люди, которые убеждены, что для победы над движущимися городами мы должны обратить против них их собственные адские устройства, — отозвалась Сатия. — После того, что ты и твой отец устроили в Батманкх-Гомпе, эти голоса зазвучали громче. Было создано тайное общество офицеров — Зеленая Гроза. Когда я рассказала им про Попджоя, они сразу увидели его потенциал и позволили мне организовать этот объект.

Инженер обнажил крупные желтые зубы в нервной улыбке:

— Так это и есть Эстер Шоу? Она может оказаться полезной. Да, да. Так сказать, «присутствовала при убийстве». Ее появление в составе мнемонического антуража может стать решающим толчком, которого мы столько времени ждали.

— Приступайте, — отрывисто приказала Сатия, и Эстер вдруг увидела, что и она тоже страшно волнуется.