Золото хищников

Когда Коул очнулся в следующий раз, все еще была ночь. Душившая его веревка задергалась и заплясала. Он попытался вдохнуть, давясь ужасными хлюпающими звуками, и кто-то над самой головой прошипел:

— Тихо!

Он открыл незаплывший глаз и посмотрел вверх. В темноте блеснул нож, перепиливающий толстую просмоленную веревку.

— Эй! — попытался выговорить Коул.

Последние волокна веревки лопнули. Коул упал во тьму, с размаху ударился о корпус «Винтового червя» и остался лежать, ловя воздух ртом и заходясь бессильным кашлем. Кто-то разрезал веревки у него на запястьях. Чьи-то руки схватили его за плечи и перевернули на спину. На него смотрел Гаргл.

Коул попробовал заговорить, но тело было слишком занято: оно дышало, ему было не до слов.

— Соберись, — тихо сказал Гаргл. — Тебе нужно уходить.

— Уходить? — прохрипел Коул. — Дядюшка же увидит!

Гаргл покачал головой:

— Дядюшка спит.

— Дядюшка никогда не спит!

— Это ты гак думаешь. И потом, все крабы, которые следили за тобой, поломались. Я устроил.

— Так ведь, когда он узнает, что ты сделал…

— Не узнает. — Зубы Гаргла сверкнули в улыбке. — Я спрятал кусочки испорченных крабов в койке у Вертела. Дядюшка подумает, что это сделал Вертел.

— Вертел меня терпеть не может! Дядюшка об этом знает!

— Не, не знает. Я все время рассказывал Дядюшке, что вы с Вертелом отлично ладили на «Винтовом черве». Мол, Вертел только потому взял на себя командование, что беспокоился за тебя. Он будто бы ради тебя готов на все. Дядюшка думает, вы с Вертелом друзья — не разлей вода.

— Боги! — сипло выговорил Коул, пораженный хитростью новичка и ужасаясь при мысли о том, что теперь будет с Вертелом.

— Я не мог допустить, чтобы Дядюшка убил тебя, — сказал Гаргл. — Ты хорошо ко мне относился в Анкоридже. Твое место там, Коул. Бери «Винтового червя» и дуй назад, в Анкоридж.

Коул начал растирать шею. Долгие годы обучения кричали, что кража пиявки — самый страшный грех, какой только может совершить Пропащий Мальчишка. С другой стороны, так приятно было снова чувствовать себя живым, и каждый глоток воздуха, вливавшийся в изголодавшиеся легкие, укреплял в нем решимость оставаться таким и дальше.

— А почему Анкоридж? — спросил он. — Ты слышал, как Том разговаривал с Пеннироялом. Анкоридж обречен. И вообще, мне там не обрадуются. Я ведь взломщик.

— Еще как обрадуются! Когда узнают, какой ты для них нужный человек, они быстро забудут, что ты у них что-то там украл. Возьми вот это. — Гаргл сунул что-то ему в руку: узкая, длинная металлическая трубка. — Некогда больше разговаривать, Коул, — сказал он. — Тебе здесь не место. Ты на самом деле никогда не был здесь своим. Давай лезь в пиявку и сматывайся!

— А ты разве не поедешь со мной?

— Я? Да никогда в жизни! Я — Пропащий Мальчишка. Я останусь здесь, буду помогать Дядюшке. Он уже старый, Коул. Зрение уже не то, и слышать стал хуже. Ему будет нужен надежный человек для работы с камерами и архивами. Вот погоди, еще годика два-три, и я стану его правой рукой. А еще через несколько лет — кто знает? Может, я сам стану главным в Гримсби.

— Это было бы здорово, Гаргл! — Смеяться было больно. — Вот бы посмотреть, как ты станешь всем заправлять в Гримсби! Не позволишь больше мальчишкам куражиться друг над другом.

— Не позволю? (Коул никогда еще не видел у Гаргл а такой улыбки — холодной, злой улыбки, которая ему совсем не понравилась.) Да ничего подобного! Я сам над ними так покуражусь, мало не покажется! Я же этим только и жил, Коул, все время, пока Вертел и другие мордовали меня в Грабиляриуме. Я все время думал о том, что я с ними сделаю, когда придет моя очередь.

Коул уставился на него, наполовину надеясь, что все это — просто еще один дурной сон.

— Уходи, — повторил Гаргл и открыл люк «Винтового червя».

Сон там или не сон, но спорить не приходилось. В голосе Гаргла звучала такая уверенность, что Коул сам почувствовал себя новичком, которым командует старший, решительный мальчишка. Он чуть не уронил ту штуковину, что дал ему Гаргл, но Гаргл подхватил ее и снова сунул ему в руку.

— Уходи и не возвращайся, и удачи тебе!

Коул устало спустился по трапу, гадая, каким это образом может ему помочь помятая жестяная трубка, покрытая черным лаком.

Глава 31. ЯЩИК ДЛЯ НОЖЕЙ

На расстоянии тридцати метров под гондолой «Дженни Ганивер» проносилось блестящее, как стекло, море с белыми пятнами дрейфующих льдин. Один раз они сделали остановку в крошечном плавучем городе снегоходов и купили топлива на последние остатки пеннирояловских соверенов. Потом полетели дальше на северо-запад. Льдины становились все крупнее, промежутки между ними — все уже, скопления льда образовывали огромные неровные поля, и в конце концов море покрылось сплошной белой броней. Том и Эстер грызли зачерствевшие бисквиты, пили кофе и почти не спали, потому что Сталкер являлся им в кошмарных снах. Ночами они сидели в рубке и понемногу, обрывками рассказывали друг другу о том, что с ними произошло с тех пор, как они расстались.