Золото Хравна

— Ты, кажется, намекаешь на то, что ростом я не вышел? — Гамли отряхнулся от снега, нашел на кусте свой серый войлочный каль и вновь нацепил на макушку. — Я готов. Пойдем, что ли?

— Как там Мина?.. — пробормотал Торлейв. — Только бы не плакала.

— Правильно, что в былые времена самые крутые морские хёвдинги оставались холостыми. Женщина расслабляет воина своею любовью. Верно, Торлейв?

Торлейв вспомнил Ланглив и не смог удержаться от смеха.

Они принялись выбираться из боярышника.

— Проклятье! — буркнул Гамли. — Похоже, я все-таки лишусь штанов, пока мы продеремся сквозь эти чертовы шипы.

— Ничего, — усмехнулся Торлейв. — Справим тебе новые, если будем живы.

— А если нет?

— Тогда и штаны не понадобятся.

— Хоронить-то надо будет в чем-то.

— А это уже не наша забота.

— И то верно.

Прижимаясь к скале, они медленно пробирались вперед.

— Стюрмир! — раздался сверху громовой голос Стурлы. — Стюрмир, сын Борда! Слышишь меня? Иди сюда! Я готов к переговорам!

— Неужто, родич? — раздался голос Стюрмира. Торлейв высунул голову из своего укрытия, чтобы видеть, что происходит.

Стюрмир и Альгот Весельчак друг за другом вышли на поляну. Оба с осторожностью поглядывали по сторонам, опасаясь подвоха.

— Повтори-ка, родич, что ты сказал! — крикнул Стюрмир. — Или я ослышался?

— Ты не ослышался! — прогремел Стурла. — Или ты думаешь, я до того соскучился без тебя, родич, что не мог дождаться полудня?

— Так или иначе, говори! — сказал Стюрмир.

Он стоял у самого подножия скалы, уперев руки в бока и запрокинув голову.

— Я расскажу тебе о сокровищах Хравна, Стюрмир, — проговорил Стурла. — Но у меня есть одно условие. Приведи Кольбейна. Мне надо с ним посоветоваться.

— Правильно! — прошептал Торлейв. Глаза его сверкнули.

Стюрмир махнул рукой своим людям в лесу:

— Ведите его сюда!

Точно пса на веревке вел Кольбейна Андрес. Лицо слуги было мрачно.

«Должно быть, досталось ему за вчерашнее», — подумал Торлейв.

Кольбейн во все глаза глядел на Стурлу — он догадался, что хозяин неспроста потребовал привести его, и пытался понять, что ему надлежит говорить и делать.

— Как полагаешь, Кольбейн, — неспешно начал Стурла, — рассказать ли мне моему родичу Стюрмиру все, что знаю я о золоте Хравна?

Кольбейн сделал вид, что размышляет.

— Расскажи! — крикнул он наконец. — Расскажи ему, Стурла, всё, что ты знаешь.

Правильно! — прошептал Торлейв. Глаза его сверкнули.

— Ну, что там у вас? — злобно рявкнул Стюрмир. — Будешь ли ты говорить, Стурла, сын Сёльви? Или я скажу Дидрику Борову, чтоб свернул наконец шею твоему секретарю! Ему и так не терпится, еще с тех пор, как у Дубровникового склона тот подбил ему глаз.

— Ну что ж, родич. Коли Кольбейн не против, так уж и быть, расскажу тебе все. Но мне нужны гарантии.

— Какие гарантии?

— Что мы сможем покинуть эту башню живыми.

— После того как я найду золото! — сказал Стюрмир. Губы его сложились в жесткую усмешку.

— Ну разумеется. Я же не принимаю тебя, родич, за какого-нибудь дурака. Но и ты имей уважение ко мне. Какой мне смысл говорить с тобой о золоте, если нам всем так и так погибать?

— Я отправлюсь за золотом туда, куда ты укажешь, — сказал Стюрмир. — И я не стану штурмовать башню, хотя оставлю тут нескольких своих людей. Они будут стеречь вас и приносить вам еду, чтобы вы не подохли с голоду. Как только я найду золото, я отзову их, и вы сможете спуститься и идти куда вам вздумается.

— А если мне вздумается пойти к здешнему сюсломану? — спросил Стурла.

— Сколько угодно. Меня к тому времени не будет в Норвегии.

— А что же мой дом в Нидаросе, мои корабли и хутор в Эйстридалире, родич? Тебя больше это не интересует?

— Почему же? — усмехнулся Стюрмир. — Кому это мешали лишние деньги? Думаю, Откель Дуве, что скупает все земли у вас в округе, отвалит мне деньжат за твой хутор. А что до владений в Нидаросе — так кто-нибудь из тамошних купцов с радостью купит твое дело, не сомневаюсь.

— Вот, значит, как, Стюрмир! — покачал головою Стурла. — Ты, смотрю я, ничего мне не оставишь, по миру меня пустишь?

— Ты же выдаешь замуж дочку. Насколько мне известно, у жениха что-то там имеется. Ах да, я и позабыл, он же теперь лишен мира! Вот беда-то. Ну ничего, как-нибудь проживете. Если ему не отрубят голову раньше, чем возложат на нее брачный венец.

Зачем тебе со свадьбой спешить,
Керстин рубашки не сможет сшить, —

раздался вдруг с башни высокий голос Вильгельмины, и все как по команде подняли головы.

Шлет он холст из белого льна
Чтобы рубашку сшила она, —

среди всеобщего молчания продолжала громко петь Вильгельмина.

Она разложила холст на полу,
Вышила розу в каждом углу;
Она расправила холст в ширину,
Вышила солнце и луну.

— Стурла! — сказал Стюрмир. — По-моему, твоя дочь рехнулась. Тебя это не беспокоит?

— По-моему, она просто поет, — усмехнулся Стурла.