Золото Хравна

— Жаль, Гёде нет, — сказал Никулас. — Он смог бы отдать тебе свой долг, Торлейв.

— Если считать это долгом, то вы, Никулас, сын Торкеля, возвратили его с лихвой. Хотя я не думаю, что Гёде был мне чем-то обязан.

— Торлейв! — крикнул Стурла сверху. — Ни на кого другого у меня уж нет надежды, кроме тебя! Все же ты мой будущий зять! И потом, ведь это ты сломал лестницу.

— Прости, Стурла! — отозвался Торлейв. — Сейчас построю новую.

— Ты смеешься над стариком, Лейви? — спросил Стурла.

Торлейв пожал плечами:

— Да нет.

Он быстро срубил несколько березовых стволов и собрал простую лестницу, используя гвозди от старой. Он так ловко вгонял их в древесину — один за другим, обухом топора, — что Гамли невольно залюбовался его работой.

— Вот это называется, дело мастера боится! — сказал он. — Если б у меня в усадьбе работали так же споро, я бы, наверное, был уже самым видным бондом округи! А ты не собираешься, Торлейв, сын Хольгера, украсить эту лестницу резьбою?

— В другой раз.

Торлейв вынул изо рта последний гвоздь и, вогнав его двумя ударами, закончил работу.

Они вдвоем с Гамли поднялись наверх, обвязали Стурлу веревкой и бережно спустили его со скалы по лестнице. Стурла был тяжел, и его раздражала собственная беспомощность, поэтому все то время, что Гамли и Торлейв держали веревку, он ворчал и брюзжал. Однако, оказавшись внизу, мгновенно повеселел и бросился обниматься с Кольбейном и Никуласом.

— Сколько лет мы не виделись? — спрашивал Никулас.

— Не так уж и много, Никулас, сын Торкеля! Трех лет не прошло с тех пор, как мы встречались в Нидаросе на празднике гильдии суконщиков, — или запамятовал? Ты был приглашен, и жену твою я помню хорошо… Удивительно умная женщина.

— Да, в этом смысле нам с Никуласом повезло! — сказал Гамли нарочито громко — для Ланглив.

Кольбейн стоял в стороне, голова его обмотана была полотняным бинтом и улыбка не сходила с губ, но Торлейв видел, что секретарь едва жив от усталости.

— Кажется, я должен еще поработать, — сказал Торлейв, — пока инструмент мой не затупился. Надо сделать сани, две пары: одни — чтобы отвезти Стурлу и Кольбейна на постоялый двор; другие — для Халле и второго… не знаю, как его звали. Упокой, Господи, с миром грешные их души.

— Его звали Хамунд Белоручка, — сказал Гамли. — Он работник с хутора Каменистый Склон. Давай мы с Нарви поможем тебе, так оно пойдет быстрее. Не то, боюсь, нам засветло не добраться до дому.

Вскоре сани были готовы, и небольшой отряд двинулся по дороге. Вильгельмина шла рядом с санями, в которых сидели Стурла и Кольбейн, укрытые бурым плащом Торлейва. Кольбейн вскоре встал: сидеть было слишком холодно. Ему дали лыжи, и он зашагал рядом с санями. Торлейв поражался его выносливости.

Все по очереди волокли сани, освободив от этой обязанности только женщин, однако Вильгельмина все равно, не слушая никого, каждый раз впрягалась в сани, в которых сидел ее отец. Стурла начал замерзать, и Гамли вновь откупорил свою флягу с вином.

— Она у тебя неисчерпаемая! — удивился Стурла. — Ты думаешь, я стану пить один?

— Нет, — сказал Гамли, — мы с Никуласом составим тебе компанию.

И они пили из горлышка фляги, один за другим, покуда все трое весьма не повеселели. Ланглив уже начала косо на них поглядывать, и Торлейв подумал, что все же сыну Тор да влетит сегодня вечером.

Зимний день до самых сумерек сиял в солнечных лучах ослепительно золотыми снегами, море рябило в глазах дрожью переливающихся бликов.

Фискевер оказался совсем маленьким поселком. Его черные заколоченные домики мирно дремали, укрытые снегом, но Вильгельмина поежилась, глядя на них, — только что это место грозило бедою им всем: ей, Торлейву, Стурле. Где-то поблизости прячется Стюрмир. Может, он и теперь здесь? Как знать, куда отправился он и где Весельчак Альгот? Кругом было тихо. Дорожки, протоптанные в сугробах, были покрыты нетронутым слоем снега. Непохоже, чтобы кто-нибудь таился в каком-то из заброшенных домов. И все же Вильгельмине стало не по себе, и она подошла к Торлейву и взяла его за руку.

— Знаешь ли ты, Кольбейн, — хрипло спросил Стурла, кивнув головою в их сторону, — о чем столковались эти двое?

— Мне думается, я легко могу догадаться, — усмехнулся Кольбейн.

— Сговорились, не спросив моего разрешения! Вот времена настали, Кольбейн! До чего же так дойдет?

Кольбейн вздохнул.

— Дойдет до того, что наступит момент, когда ты станешь дедом, Стурла.

— Кольбейн! — Вильгельмина обернулась к секретарю. — А где ты научился так владеть мечом? Ты был как ветер. Или как гнев — так же скор и неукротим.

— Вообще-то меня учил твой отец.

— А ты будешь посаженым отцом на нашей свадьбе, Кольбейн?

— Конечно, девочка моя.

— Только мы собираемся пожениться в Швеции.

— Что ж, — согласился Кольбейн, — вполне понятное желание.

Маленькая теплая рука Вильгельмины удобно лежала в ладони Торлейва. Надо было бы радоваться — и Стурла жив, и Кольбейн, страх и боль остались позади. Впереди — изгнание, но мысль о нем не тревожила резчика с Пригорков. И все же на сердце у него было тяжело.