Золото Хравна

— Нилус по прозвищу Ягнятник или Зверолов из Гиске, сын Сигхвата Кривого, был подозреваем нами в совершении ряда преступлений. В ходе расследования не только подтвердилась обоснованность наших подозрений, но выявились новые совершенные им злодеяния — столь ужасающие, что королю пришлось дать соизволение на арест вышеназванного Нилуса из Гиске ранее, нежели дознание было завершено. Поясняю, ежели кому-то неведомо, что человек, состоящий на службе у государя, каковым являлся Нилус из Гиске, не может быть привлечен к ответственности без особого королевского на то распоряжения. Сие понятно?

— Более-менее, — отозвался Гамли.

«Значит, я — то самое второе лицо, — подумал Торлейв. — Которым убито было первое».

— Ежели кому из присутствующих здесь — а некоторые из вас, я знаю сие доподлинно, были лично знакомы с преступником, — известно что-либо о творившихся им беззакониях, тот обязан по доброй воле дать сейчас показания, кои будут должным образом запротоколированы. Документы сии будут подтверждены при свидетелях подписями и печатями и представлены дальнейшему следствию для окончательного разбора дела на тинге в Нидаросе, каковой состоится по окончании празднования святок, на другой день после мессы Паля, двадцать шестого числа января месяца грядущего года. Я кладу пред вами Святую книгу, дабы ни слова лжи не слетело с ваших уст и говорили бы вы столь же правдиво, как на самом Суде Божьем.

Он поджал губы и обвел взглядом всех, одного за другим.

Секретарь открыл футляр и извлек из него Библию в золоченом тисненом переплете.

В наступившей тишине раздался негромкий низкий бас Стурлы:

— Ходить мне тяжело нынче, дайте же мне кто-нибудь Библию, чтобы я мог на ней присягнуть, ибо, Вальдимар, сын Хельги, у меня, пожалуй, найдется немало, что порассказать тебе.

— Записывайте, записывайте! — похлопал Вальдимар секретаря по плечу и сквозь зыбкий свет свечного пламени попытался вглядеться в лицо Стурлы. — Твое имя и прозванье?

— Неужто не узнаешь меня? — усмехнулся Стурла.

— Позвольте… — прошептал Вальдимар. — Это же Стурла, сын Сёльви, купец из Нидароса! — воскликнул он и привстал над столом. — Что случилось с тобою, Стурла? Последний раз мы виделись с тобою у Торварда, торговца лесом: ты, как сейчас помню, хотел заключить с ним договор на доставку тебе корабельной сосны, дабы перепродать ее весной в Исландии! И было сие не так уж давно, накануне мессы Микьяля[164], — я хорошо помню, как вы торговались с Торвардом, ни ты, ни он не хотели уступать!

— Ты правильно помнишь, — подтвердил Стурла.

Никулас принес ему Библию. Стурла положил на ее золоченый переплет свою большую руку. Костяшки пальцев и суставы ее были в затянувшихся ссадинах, ногти темны, а один из них — на большом пальце — наполовину сорван.

— Обещаю, что все сказанное мною здесь не будет содержать ни единого слова лжи.

— Что же случилось с тобою, Стурла, сын Сёльви?

— А вот об этом, Вальдимар, сын Хельги, и будет тебе мой рассказ, — произнес Стурла и умолк. Губы его сложились в горькую улыбку, и некоторое время он молчал. Потом оглядел собравшихся, подмигнул Вильгельмине, что смотрела на него во все глаза, вздохнул и начал говорить неторопливо, взвешивая каждое слово.

— Чуть более полугода тому назад, сразу после мессы Халварда, пришел ко мне в корабельную контору мой дальний родич Стюрмир Грош с Воронова мыса в сопровождении Нилуса Ягнятника из Гиске, сына Сигхвата Кривого. Меня не было о ту пору в конторе, ибо я провожал один из своих кораблей с грузом меха, но, когда я вернулся, помощник мой по торговым делам — Маттиас Крюк, сын Бенгта, — сказал, что меня ждут в приемной, и я вышел к ним.

Я не очень удивился, что Стюрмир пришел ко мне. Пусть мы с ним не были близко знакомы, но я всегда помнил, что у меня имеется родня в Нур-Трёнделаге. То, что ко мне явился Нилус Зверолов, удивило меня куда больше. Я, разумеется, знал, кто он такой, хоть и не сталкивался с ним прежде.

Стюрмир начал издалека. Расспрашивал о моем житье, о том, как идут дела. Я отвечал ему, что не жалуюсь, контора приносит неплохой доход. Тогда стал он стенать, как тяжело ныне выживать простому охотнику: нечем платить за еду, нечего дать в приданое младшей троюродной сестре, которая находится на его попечении. А закончил тем, что попросил у меня взаймы пятьдесят марок золотом.