Золото. Книга 3

Поэтому первым делом я спросил издалека:

– Что думаете насчёт этого новшества насчёт женского полу?

Они, друзья не разлей вода, переглянулись:

– Не знаю, что ты думаешь узнать у нас, Яван Медведь, но вообще-то с паскудством пора прекращать, конечно.

– Это вы мне как дяде царя говорите сейчас?

У них серьёзные рожи:

– Ты думаешь, Явор не вопрошал об этом? Успел до отъезда. Всех собирал и ехидничал: «что-то слишком круто забирает царь молодой, за баловство сразу смертью карать».

Я смотрел на них, ожидая, каким же будет их ответ. И что думают в войске об этом. Вот Явор – хитрая бестия, успел всё же шороху навести, счастье, что Орик его с собой забрал, не дал бы братец мне подкопать под него…

– А вы много набаловались? – спросил я.

Старший из них, темнобородый и темноглазый, по имени Ковыль, сделался хмурым:

– Доброму-от мужику паскудство претит, Медведь. Ещё в раже сражения, можно как-то понять и то… Но при мирной-от жизни, при сытости, негоже так обижать женский пол. И так жизнь не сладкая у них.

А второй по прозвищу Черныш, хотя был белый как лунный гость, сказал:

– А я жил с женщиной, которую вот так вот суродовали, несладкая жизнь – это мягко сказано.

– Вообще-от много кто думают так-то, – добавил Ковыль.

Я вздохнул, что ж, единомышленников хотя бы в этом вопросе я нашёл. Что они о главном думают? Может махнуть с плеча разом, открыть им всё? Вроде не гнилые мужики…

– Вот что, братцы, дело не о бабах сейчас идёт, конечно, это так, бревно в стену, – сказал я, внимательно глядя на них. – А вообще, созрела в недрах неких умов, мысль царя законного устранить. Того самого, кто мальчишкою рядом с нами из степи в терема эти пришёл.

Они не удивились. И даже не переглянулись больше: