Золото красных

Мадзони часто склонялся к Реброву, что-то нашептывая. Ребров внимательно слушал, по губам его блуждала улыбка - упрямая, обнадеживающая? Не разобрать.

Наконец, Ребров вытер салфеткой рот. Поднялся, вслед за ним поднялся и Мадзони. Мужчины подошли к балюстраде, любуясь панорамой внизу.

- Значит, нет? - Мадзони устал играть добряка, зрачки владельца "Банко ди Бари" сузились.

- Значит, нет. - Любезность, расположение к хозяину виллы не покинули Реброва.

- Жаль. - Мадзони развел руками. - Я сделал все что мог...

Ребров сбежал по лестнице, у одной из двух ваз с цветами по обеим сторонам лестницы стояли двое с мотоциклетными шлемами. Парни скользнули по Реброву безразличными взглядами, будто видели впервые.

Ребров замер... дружелюбно вгляделся в обоих - все же помню - нет не ошибся! Приветливо кивнул.

На верху лестницы возник Мадзони, венчая широкий многоступенчатый пролет, как ожившая статуя.

Юноши с мотоциклетными шлемами посмотрели на Мадзони, легко читая только им ведомое в глазах хозяина, потом на Реброва и... также дружески кивнули.

Ребров сел в машину, его догнала Лена Шестопалова, плюхнулась рядом, высоко задрав колени. Ребров отъехал на самой малой - дорога шла под уклон - жиманул на тормоз, машина встала, как вкопанная. Еще раз двинул на самой малой и еще раз вжал педаль тормоза - машина замерла, Лена ткнулась в лобовое стекло - тормоза держали мертво.

- Ты что? - Взвизгнула женщина.

- Ничего. Проверяю тормоза. - Ребров отъехал от виллы Мадзони всего несколько сот метров, остановил машину, полез под капот, потрогал жгуты и патрубки - вроде все в порядке. Полез под машину.

- Ты что, рехнулся? - Лена выскочила из машины.

- Темно... ни черта не видно! - Ребров отряхнул ладони.

- Что ты ищешь? - Не утерпела Шестопалова.

- Сам не знаю... - Ребров вынул из кармана белоснежный платок, протянул женщине. В слабом свете тускло мерцали серебряные искры.

- Что это? - изумилась Лена.

- Металлические опилки. - Ребров спрятал платок.

- Ехать дальше опасно. Не знаю что пилили... рулевые тяги?.. или крепления переднего колеса?.. Пошли! - Ребров захлопнул дверцу машины, запер и потянул женщину за собой на дорогу. Мимо проносились автомобили, выхватывая фарами густую зелень кустов и двоих - мужчину и женщину взявшихся за руки. Сверху от виллы донесся мощный гул, он нарастал, накатывал как волна, пока не обратился в рев, затем в визг - на бешеной скорости пронеслись два мотоциклиста. Реброва, его машину и женщину, скорее всего не заметили...

Через пару минут двоих подобрали, еще через час они входили в квартиру Шестопаловой. Ребров позвонил в аварийную службу, сообщил километр, где оставил машину, ее номер и... свой служебный адрес.

Легли спать. Утро известило о себе ярким солнцем и резким телефонным звонком. Лена спросонья подняла трубку:

- Аварийная служба? - И протянула трубку Реброву.

- Слушаю. - Ребров попытался присесть, опираясь о подушку.

Трубка сообщила:

- Счастье, что вы не поехали... машина б не прошла и пяти километров... глубокие пропилы у рулевых тяг... и колесных креплений...

Ребров положил трубку, соскочил с кровати, прошлепал на кухню, сварил кофе...

Подошла Лена, заспанная, в халате и все же... красивая, яркоглазая, порочная и готовая предаться пороку без остатка. Погладила Реброва, поворошила волосы:

- Зря упираешься... лбом стену не пробьешь...

- Ну, почему? - Ребров отпил кофе.

- Почему? Да потому, что ты - дите. А кругом взрослые... Знаешь, например, что я - человек Цулко?

- Ты?! - Изумление Реброва поразило Шестопалову.

- Я!.. Я!.. И вчера в полночь, когда ты отключился, Пашка звонил... я сказала ему про тормоза... про железные опилки... про тяги и колеса...

- А он? - Прервал Ребров.

- Он?.. Сказал, что ты - осел. - Лена оседлала скамейку, высоко подогнув полы халата. - Слушай, Ребров, помнишь про вечный двигатель? Его создать нельзя, но зато можно создать вечную систему. Наша система - с доносительством, круговой порукой, враньем - вечна. Она будет видоизменятся, чтобы ввести в заблуждение дурачков вроде тебя, но... посмотришь, править бал будут те же персонажи... их дети, близкие, доверенные...

Ребров оделся, подошел к двери:

- Значит, все докладываешь?

Лена стояла рядом:

- Нет... только то, что посчитаю нужным. Цулко интересовался, как ты в койке? Я ответила, что в моей - представляешь в моей! - практике такой впервые. Пашка чуть не онемел... от зависти.

- Вранье, - с улыбкой опроверг Ребров, - твердый четверочник, не более...

- Даже троешник! - оборвала Шестопалова. - Но... свой троешник... даже не представляешь, как это важно.

Ребров привлек женщину, поцеловал:

- Я больше не прихожу?

- Почему? - Не поняла Лена.

- Чтобы не подставлять тебя...

- Да срать я на них хотела... это ты вне системы... а я?.. я и есть сама система, мне-то чего боятся? - Приподнялась на цыпочки, поцеловала Реброва.