Золото (ЛП)

неистовей, когда слышу доносящиеся из воды крики. Мои пальцы

сжимаются вокруг камня, затем другого. Нет. Я должна найти его. Я не

позволю им умереть. Наконец я хватаю прохладное серебро. И крепко

сжимаю кулон, останавливая волны еще один раз.

Три, четыре, пять голов появляются из воды. Все Сыны. Порции нет.

Блейк вытягивает Мика на берег. За ними следуют Джона и Леви. Доктор

Маккей выходит последним.

Но Порции по-прежнему нет.

– Где она? – спрашиваю я Блейка, помогающего лежащему на пляже

Мика.

Блейк качает головой.

– Полагаю, она не захотела прыгать.

– Она должна прыгнуть. Псы…

Блейк оглядывается на океан, который жуток в своем спокойствие.

– Я все еще чувствую ее.

А затем, словно он призвал ее к себе, голова Порции прорывается

сквозь воду. Блейк ныряет обратно в океан, пока я сдерживаю волны.

А я задаюсь вопросом, уже не в первый раз, а правильно ли я поступаю.

– 58 –

Три гиллы по-прежнему стоят на верху тропы. Джо кивает мне, намек

улыбки на его губах. Мне хочется ударить его. Люди погибли. Джереми.

Остин.

Если Джо так сильно заботило прекращение войны, ему самому

следовало ее закончить.

Я марширую к нему, высказать это, но Мик выходит вперед, изучая

мое лицо. Я качаю головой, отвечая на невысказанный вопрос,

промелькнувший между нами. Лицо Мика меняется. Он падает на колени, и я

встаю на колени рядом с ним. Он прижимает меня к себе, не обращая

внимания на песок, воду и кровь, все еще прилипшие к моим волосам. К тому

времени, когда он отпускает, все остальные уже поднялись по тропинке,

оставив нас скорбеть в тишине. Мы сидит, и смотрим на океан часами,

держась за руки и наблюдая, как луна перемещается по небу.

– Не знаю, сколько еще я смогу выдержать. – Мик, наконец, разрушает

тишину как раз тогда, когда небо из черного становиться пепельно-серым,

перед восходом солнца.

Я просто киваю. Нечего сказать.

– Он не должен был умереть, – говорит Мик.

Это моя вина. Остин стал смертным из-за меня.

– Что ты будешь делать?

– Не знаю. А ты?

Я кручу в руке кулон из аконита.

– Я тоже не знаю.

Ни один из нас не двигается до тех пор, пока солнце не пробивается

сквозь тьму. В сероватых минутах между днем и ночью я наблюдаю, как

поднимаются и разбиваются о скалы волны, разрушая их по одному

крошечному камешку зараз. Скалы стоят непоколебимо, не обращая

внимания на крошечные порезы, которые их и погубят.

Я встаю и подхожу к краю утеса. Ветер продувает сквозь мокрую

одежду. Я отталкиваю его без раздумий, позволяя огню наполнить мои вены,

согревая меня изнутри. Голубое пламя искрится между пальцев, танцуя вдоль

кожи. Я позволяю ему расти, а огню жечь, пока думаю, что не смогу

продержать его еще секунду.

Но я могу. Я удерживаю его до тех пор, пока не начинаю видеть ничего

кроме голубых пятен, и чувствовать ничего, кроме огня. Я позволяю жару

поглотить меня, пока не теряю сознание. И переношусь в Авалон. Передо

мной предстает поле в солнечном блеске, цветы покачиваются на легком

ветерке. Оно пустое, но это меня нисколько не останавливает. Я иду к

каменной стене вдалеке.

– Остин, – произношу я его имя, словно могу призвать его из воздуха. –

Араун.

Ничего.

Поднимается ветер. Цветы бьются о мои ноги. Вдалеке слышится вой,

он становится все ближе. Впереди завитки тумана клубятся по земле,

поглощая поле при своем приближение.

Я никогда намеренно не приходила сюда раньше. Да и сейчас это не

кажется такой уж хорошей идеей, но я все равно лелею надежду, что он

здесь. Если Дану и Киллиан находятся в Авалоне, почему бы не быть здесь и

Остину? Я снова называю его имя.

Какие-то очертания движутся вдалеке. Сначала я думаю, что это люди

и направляюсь к ним. Подходя ближе, я замечаю, что они стоят на четырех

лапах, огромные звери, движущиеся в стае из трех. Мне не нужно слышать

рычания, чтобы узнать гончих Арауна, передвигающихся в тумане.

Я делаю шаг назад, затем еще один, борясь с инстинктом бежать. Трое

псов подходят ближе, настолько близко, что я могу видеть в их оскале

острые клыки.

– Сидеть.

Они продолжают подходить. По-видимому, Остин не заморачивался с

их дрессировкой.

Я вздрагиваю от испуга, когда меня внезапно тянут за запястье.

Киллиан ведет меня к большому камню на краю поля. Я без вопросов следую

за ним. Псы оскаливают зубы позади нас.

Киллиан помогает мне взобраться на огромный камень, побуждая

продолжать подниматься все выше. Я вскарабкиваюсь, по меньшей мере, на

двадцать футов до того, как достигаю выступа достаточно большого, чтобы

сесть на него. Три волкодава кружат внизу камня с обнаженными клыками,

но они не могут последовать за нами сюда.

– Спасибо, – говорю я.

Киллиан кивает и глядит на псов.

– Они безобидны, если не пытаешься пройти туда, где тебе не место.

– Получается они за мной.

– Подозреваю, что так.

Я пинаю камень пяткой.

– Вы видели Остина? – Когда он хмурит лоб, я добавляю. – Арауна.

Киллиан вздыхает и глядит на поле, которое теперь полностью

покрыто слоем плотного тумана.

– Ты впустую тратишь свои таланты.

– Что?

– Араун теперь не может тебе помочь. Врата запечатаны. Тебе бы

лучше сосредоточится на том, что происходит сверху.

– Я скажу вам, что происходит. Перемирие. Сыны и Дочери сняли

проклятие.