Золото мертвых

— Надо было там думать! — рявкнул Хозяин кладбища. — Прежде чем делать! А ты, юнак, мотай на ус, каково тем, кто себя жизни лишил, за дверями бытия приходится!

— Поневоле намотаешь, — пробормотал я, подходя к Гончаренко поближе. — Хочешь не хочешь.

Подвеска молчала, ничего не говорила. Странно, ее предшественники начинали гомонить задолго до того, как я брал их в руки, а эта ни звука не издает. Может, дело в том, что мы на кладбище? Может, могильная земля все экранирует?

Или вообще все было зря, и это не та вещь, что мне нужна? Такая вероятность имелась с самого начала.

Я накрыл подвеску ладонью, и облегченно вздохнул — та, наконец, проснулась.

«Хранитель, ты хочешь меня отпустить? Какое счастье! Я так устала, я больше не хочу терять своих хозяек одну за другой».

«Так это не ты их заставляешь гореть в огне?» — удивившись, спросил ее мысленно, зная, что меня услышат.

«Они уходят сами, это их выбор, но отчего-то всегда одинаково, как та, ради которой меня создали. Моей вины в том нет, видимо, так хочет великая насмешница Судьба. Так ты отпустишь меня?».

«Иди, — разрешил ей я. — Добрый путь!».

Светлое облако, чем-то похожее на сотни маленьких бабочек, окутало как меня, так и призрак, что так и стоял рядом. Подобно колокольчику прозвенел беспечный девичий смех, полыхнула яркая вспышка, — и вот снова на меня обрушилась кладбищенская темнота.

Но — только на меня. Гончаренко рядом не было. Подвеска на земле валялась, а призрака и след простыл.

Все-таки какой бардак с этими ювелирными гостями из прошлого! Совершенно невозможно предугадать, что от них ждать. С предыдущим перстнем вроде как все просто получилось в плане его поисков, а по факту я чуть в ящик не сыграл. А тут — пока до этой подвески добрался, все нервы сжег, а она только хвостиком вильнула и ушла в свое синее море. Ни тебе стресса, ни тебе битвы.

Вот только как бы мне новых проблем из-за этой беглянки от посмертного правосудия не заиметь.

— Сплошные убытки от тебя, Хранитель! — рыкнул умрун. — Я лишился подданной по твоей милости. Улизнула она под шумок! Хитра, хитра!

Надо, наверное, что-то сказать, но — нечего. Признавать вину нельзя, этот красавец сразу на меня долг повесит, извиняться по той же причине не стоит. Лучше отмолчаться, это наименее затратный вариант.

— Ну ушла и ушла, — внезапно успокоился повелитель мертвых. — Туда ей и дорога. Мне меньше хлопот, через сто лет не придется ей новое наказание назначать.

Я поднял с земли подвеску, сделал несколько шагов вперед, и протянул ее Хозяину кладбища.

— Вот, держи. Возвращаю, как договаривались.

Тот на мгновение замер, а после снова расхохотался.

— Ох, Хранитель кладов, чую, тяжко тебе жить будет, — сквозь смех прогудел он. — Ты дела пытаешься по чести вести, и от других того же ждешь. А она нынче товар неходовой, мало кому нужный.

— Зато кулак всегда в цене. — Я подбросил подвеску на ладони. — На сдачу тем, кому что-то не нравится, всегда могу тумаков отвесить.

— Ну если так, то конечно, — не без иронии произнес Хозяин кладбища. — Себе эту побрякушку оставь. На память. И — не забудь про обещания, что дал. Я, знаешь ли, тоже люблю дела вести по чести. Впрочем, и на тумаки, как ты понял, не скуплюсь. Эй вы, двое! Проводите Хранителя кладов до выхода.

Я, вспомнив начало разговора, отвесил умруну поясной поклон и направился за парочкой призраков, наряженных в костюмы комедии дель арте, если точнее — Панталоне и Труффальдино. Почему, отчего — поди знай. Может, они актерами были и прямо на сцене померли? Читал я про такой старый обычай, еще дореволюционный, хоронить актеров в тех костюмах, которые принесли им самую большую славу.

Мы уже почти вышли на аллею, когда меня остановил окрик Хозяина кладбища.

— Хранитель, еще один совет. — Его голос плыл над мокрой травой как река, окутывая туманом темные безвестные могилы. — Не рассказывай человеку, кто пришел сюда с тобой, о нашем договоре. Ему не стоит знать о том, что мне интересны судьбы старых богов. Думаю, он о чем-то таком догадался, но ты все одно помалкивай.

— Услышал, — кивнул я. — Он ничего не узнает.

— И вообще — не верь судным дьякам. Ни одному из них не верь. И держись от них подальше, подольше проживешь.

— Даже так? — склонил голову к плечу я.

— Для нас существует хорошо и плохо, какой бы из сил мы ни служили. У нас есть друзья и враги, те, ради кого мы умрем и ради кого мы убьем. А у них — только закон, служение ему есть суть жизни судных дьяков. Они не предают и не лгут в глаза, в этом никто их не упрекнет, но и всей правды никогда не говорят. Ты узнаешь от них ровно столько, сколько нужно им, а не тебе, потому что разменной монете лишние знания ни к чему. А если вдруг встанет вопрос, что выбрать — свершившееся правосудие или твою жизнь, они всегда выберут первое. Поверь, я сейчас дал тебе хороший совет.

— Не сомневаюсь, — снова поклонился я. — И очень за него признателен.