Золото мертвых

— Оптимистично звучит, — мрачно заметил я. — Но созвучно тому, о чем я и сам думал. Кстати, помимо Хозяина Кладбища у нас еще одна головная боль есть. Если мы сработаем криво, что практически неизбежно, нас потом за горло муж покойной возьмет. Я его знаю немного, он жуткий перфекционист, потому наверняка заметит, что могилу вскрывали. Потом он непременно доберется до нас, и… Короче, вариант с сексом и самоубийством и в этом случае будет уместен.

— Ну, человек смертен, — задумчиво глянула на меня ведьма. — И потом — если он так переживает по поводу ухода жены, так, может, им имеет смысл воссоединиться? Я могу такое устроить. Дай мне его данные, и…

— Нет. Не хочу зряшной крови, — покачал головой я. — К тому же Эдуард Георгиевич мужик хоть и жесткий, но при этом достойный. Отец несколько раз говорил, что если бы все вели дела так, как он, то жизнь в стране повернулась бы к лучшему. Так что наши проблемы — это наши проблемы, его жизнь к ним отношения не имеет.

— Да плевать мне на его жизнь, — фыркнула Воронецкая. — Скажу честно — если бы это решило вопрос, я бы убила его не задумываясь. Другое дело, что толку от этого никакого. Даже если мы не ночью, а среди белого дня начнем потрошить могилу его женушки, Хозяин Кладбища до нас как-нибудь да доберется. Не знаю как, но это случится. И в том случае если мы сами на кладбище не сунемся, а пошлем каких-нибудь «синяков», то и тогда его гнева не избежать, раньше или позже он нам глаз на задницу натянет. Знаю я эту публику, поверь. Так что надо договариваться, Валера. Надо договариваться.

— Свежая и оригинальная мысль, — язвительно заметил я. — Хорошо. Как? Ты знаешь? Я вот нет.

— Есть одна мыслишка. — Ведьма поковырялась вилкой в тарелке. — Так, из разряда «редкая ахинея».

— Ну и? — сделал я приглашающий жест рукой. — Солнышко, у нас тут мозговой штурм, можно накидывать любые идеи.

— Никогда бы не подумала, что такое скажу, но тебе надо попросить помощи у отдельских. У того же Михеева, он из них самый внятный. Нифонтов, конечно, пополезней был бы, у него хорошие связи в кладбищенской сфере, недаром же он со Смолиным столько времени отирался, но тебе дел с этим человеком иметь нельзя, слишком он хитровыдуманный. У него характер, у тебя характер, как бы вы не подрались. А вот Михеев — самое то. Да и знакомы вы более-менее.

— Ну ради дела я характер могу на время и усмирить, но вот насчет знакомства — это верно подмечено. Одно дело договариваться с тем, кого знаешь, другое — что-то просить у незнакомого человека. Тем более если речь идет о не самой простой услуге.

— Только сразу будь готов к тому, что они на тебя попробуют ошейник надеть, — предупредила меня ведьма. — У нас всегда услугой за услугу расплачиваются, но, как правило, одно другого стоит, не берет никто больше, чем дал изначально. Покон не велит. А эти дадут рубль, а заберут после сто, особенно если чуют, что деваться потенциальному должнику больше некуда.

— Странно, — удивился я. — Вроде они на страже закона стоят.

— Закон — что дышло, — криво улыбнулась Воронецкая. — Как повернул — так и вышло. Помню, по весне мы с Нифонтовым, Смолиным и еще одной отдельской истеричкой в переделку попали, одного особо пакостного нежитя упокаивали, так меня там оглушило неслабо. Ты же знаешь, я всегда во все переделки первой лезу, и тут тоже сразу на эту пакость кинулась, пока остальные сопли на кулак наматывали. Ну он мою тушку о стену и шваркнул, да так, что сознание вон вылетело. Так вот кабы не Сашка, прирезали бы меня те двое за милую душу под шумок. А что, война все спишет, даже если это бой местного значения. Покон-то отдельским не писан, как ты понимаешь.

— Сашка — это тот, который Смолин? — уточнил я.

— Он, — кивнула Стелла. — До сих пор не понимаю, отчего он эту парочку остановил? У нас с ведьмаками, как я говорила, дружбы никогда не водилось. Так, вооруженный нейтралитет.

Интересная, видать, жизнь у этого Смолина. То нежить в весьма пестрой компании гоняет, то в переделку с перестрелками ввязывается, то, как допотопный большевик, в эмиграцию сбегает, так сказать — подальше от властей.

Вот еще что любопытно — не тот ли это Александр, о котором в свое время Вагнер упоминал? Имя, конечно, не слишком редкое, но тем не менее?

Впрочем, мое бренное существование теперь тоже особо скучным не назовешь. Причем складывается оно по сказочным канонам — чем дальше, тем страшнее.

Ну да. Я, если честно, кладбища вообще не люблю. Не то чтобы боюсь, просто не люблю. Неуютно мне на них. Помню, меня мама в Лондоне потащила с собой на экскурсию по Хайгейтскому кладбищу, мне там чуть дурно не стало. Столица Англии вообще не сильно веселый и красочный город, а там и вовсе все настолько мрачно выглядело, что моя тогда еще юная и впечатлительная натура не выдержала. Как в обморок не упал — до сих пор не понимаю.

А тут — вон чего от меня требуется. Отрадно, конечно, что в стране родных осин, а не в туманном Альбионе, только данное утешение все же довольно сомнительно.