Золото мертвых

Вот интересно — я действительно заполучу талант, о котором сейчас упомянул оперативник? Или и дальше стану жить с той базовой комплектацией, которую мне подарил Полоз? И вообще — а как другие Хранители стали таковыми? Положим, покойный предшественник тоже мог получить сей сомнительный дар от Полоза, но вот те коллеги, что за границей обитают, вряд ли входят в зону его ответственности? Они-то как стали тем, кем стали? Их лепрекон укусил, или что-то в этом роде произошло?

Я же говорю — вопросов больше, чем ответов.

— Было вкусно. — Михеев отодвинул от себя опустевшую тарелку, вздохнул и отпил кизилового компота. — Но мало. Ладно, дружище, а теперь, пока не принесли остальную снедь, давай, выкладывай что тебе от меня надо. Что ты так смотришь? По вопросам изъятого из земли добра мы потом пощебечем, это факультативная тема, а пока выкладывай то, зачем ты меня сюда зазвал.

— Не вопрос. Слушай, у тебя среди Хозяев Кладбищ знакомые есть?

Глава восемнадцатая

Михеев чуть не поперхнулся компотом.

— Совсем глупый? — вытирая рот салфеткой, осведомился он у меня. — Кому в голову придет со Смертью дружить?

— Ходящим близ нее, например, — передернул плечами я. — Ладно-ладно, не сверкай глазами, будем считать, что я неверно сформулировал вопрос. Давай так — у тебя есть те, кто мог бы убедить Хозяина одного конкретно взятого кладбища отдать мне кое-какую вещицу? Если конкретнее — подвеску девятнадцатого века, лежащую в могиле.

— Не в том направлении движешься, Валера, — покачал головой оперативник. — Ой не в том. Ладно ты хлам драгоценный откапываешь, причем даже не для себя, это худо-бедно понять можно. Но то, что ты собираешься сунуть нос в самый темный угол Ночи — дурь несусветная. И еще — ты откуда вообще про Ходящих близ Смерти узнал? Хотя… Согласен, вопрос дурацкий. Подружка твоя постаралась.

— Она, — не стал скрывать я. — Так и есть.

— Лично я на твоем месте задумался бы — с чего она тебя в такие гибельные мероприятия втравливает? Нет ли у нее какой-то цели, несовместимой с твоей жизнью и здоровьем? Как по мне — есть. Общение с Хозяином Кладбища ему подавай, а! Будто вурдалаков мало…

— Подавай, — вздохнул я. — Ой как подавай. Причем не с любым Хозяином желаю говорить, а со вполне себе конкретным. И за это общение я готов хорошо заплатить.

— Широко шагаешь, Хранитель, смотри штаны не порви. — Павел благосклонно кивнул официанту, который принес нам жареный сулугуни на широких деревянных тарелках. — Диди мадлоба!

— Араприс, — белозубо улыбнулся тот и добавил уже по-русски: — Хинкали нести?

— Ауцилеблад, — сообщил ему Павел, кивнув.

— Ты грузинский знаешь? — уточнил я, когда официант отошел.

— Немного, — подтвердил оперативник, снова берясь за столовые приборы. — С нашей жизнью хочешь не хочешь на всех языках хоть немного, да научишься общаться.

— Так что с моим вопросом? — решил не отступать я. — Поможешь?

— Скажи, а вот ты попки от хинкали ешь? — поинтересовался Михеев. — Я про хвостик, за который их держать надо. Просто тут кто как, понимаешь? Я вот их не употребляю, а Женька Мезенцева из нашего отдела трескает будь здоров как. Хотя она, ради правды, все ест, что ни дай. Гвозди подсунешь — и их сожрет. И ведь хоть бы грамм веса прибавила, зараза такая. Что-то у нее не то с метаболизмом, как мне думается.

— Можно только позавидовать Женьке Мезенцевой, — признал я. — Паш, со мной такие номера не проходят, так что не надо уводить разговор в сторону. И вообще — все же просто. Да-да, нет-нет. Если в приоритете последний вариант — ты скажи, никаких обид не будет. Мы не дети из ясельной группы.

Молчал оперативник, сопел, жевал сочный сулугуни, макая его при этом в соус, а после принялся за вышеупомянутые хинкали, которые нам подал улыбчивый горбоносый официант.

— Какое именно кладбище? — наконец спросил оперативник у меня, доев третий хинкал. Я ответил, он усмехнулся и произнес: — Ну-ну.

И принялся дальше уписывать ароматную снедь, словно ничего и не спрашивал.

Если совсем напрямую — было у меня огромное желание положить на стол денежку за еду, встать и уйти. Не по мне эти игры, потому что не понимаешь, чего именно хочет человек. То ли он нервы тебе мотает, то ли цену себе набивает, то ли еще что… Собственно, лет пять-семь назад я так бы и поступил, но сейчас я стал старше и, надеюсь, умнее, потому сидел напротив жующего оперативника и лениво ковырял вилкой в своей тарелке.

— Зря не ешь, — заметил это Павел. — Готовят тут подходяще, мне нравится.

— Не сомневаюсь, — отозвался я. — Просто аппетита нет.

— Значит, мало движешься, — назидательно произнес Михеев. — Вот я неустанно бегаю, что твоя блошка по песику, потому есть и спать хочу постоянно.

Он расправился с едой, запил ее остатками компота, ослабил ремень на джинсах и удовлетворенно выдохнул:

— Уффф! Вот теперь — хорошо.

— Ну хоть кому-то, — не удержался от шпильки я.

— Хорош язвить, — попросил меня сотрапезник. — Ни к чему это сейчас. Не в смысле — я обижусь и уйду, просто ситуация не располагает.

— Рефлексы, — пояснил я. — Не всегда могу их контролировать.