Золото ночного Будапешта

— Прежде чем забрать труп, надо определиться, куда его везти, — вздохнула я. — Черт, надо было оставить вещи Редькиной у соседки. — Я посмотрела на руку, в которой держала сумку покойной. — Теперь таскайся с ней везде.

— Где ты собираешься таскаться? — поинтересовалась Алина. — Сейчас позвоним Зое Ильиничне и возьмем адрес родителей Ирины.

— Ты собираешься доставить гроб в деревню?

— Нет, в «Пилигриме» поставим на видное место, в качестве рекламы, — зло пошутила Алина. — Или в подъезде перед дверью. Конечно, в деревню.

— Может, у тетки ключи от квартиры есть?

— Ну есть, дальше что? Гроб в квартире будет стоять, пока брат из тюрьмы вернется?

— Верно, что-то у меня после дороги мозги совсем не соображают, — призналась я. — Слушай, а давай Воронкову позвоним.

— У тебя точно с головой плохо. Зачем мы будем звонить Воронкову? Чтоб лишний раз услышать: «Где вы, там и труп»?

— И все же, не всегда Сергей Петрович такой язвительный и вредный. Он майор полиции. Может, что-то дельное нам посоветует. Может, мы не имеем права предавать земле тело насильственно убитого человека.

— Марина, преступление совершенно в чужой стране. Там к нам не было никаких претензий, и, уж поверь, здесь лишний «глухарь» никому не нужен. Не надо звонить Воронкову. Сами отвезем тело, сдадим с рук на руки.

— И все равно, не хочется мне ехать в деревню. Оправдываться перед несчастными стариками…

— Тебе-то с какой стати оправдываться? Не ты же Редькину пристрелила? Наоборот, тебе «спасибо» сказать должны. Родственникам не пришлось по инстанциям и моргам ходить, транспорт заказывать, с таможней общаться.

— Ладно, — скрипя сердце, согласилась я. — Давай звонить Зое Ильиничне.

Зое Ильиничне взялась звонить я. Все рассказала, выразила соболезнования. Дама поойкала, попричитала, а потом вдруг поинтересовалась:

— И что же теперь с Ирочкой будет?

Когда она так спросила, я подумала, что Зоя Ильинична не поняла, или прослушала, или, что еще хуже, дама с возрастом потеряла остатки разума.

— Как что? Я же вам говорю, Иру убили. Хоронить надо.

— Нет, хоронить ее нельзя.

— Как нельзя, если уже надо — третьи сутки пошли.

— Нельзя хоронить без родителей.

— Так ведь родители ее еще живы, — я подумала, что Зоя Ильинична имеет в виду то, что плохо, когда в могилу сначала сходят дети, а потом их родители. Но что поделаешь, если так случилось?

— Живы, потому и нельзя без них хоронить Ирочку, — решительно повторила Зоя Ильинична.

— Так, приехали, — пробормотала я, в растерянности поглядывая на Алину.

— Ты адрес деревни спросила? — шепотом напомнила она мне.

— Нет, попробуй ты, — я передала ей трубку.

— Алло, Зоя Ильинична? — заговорила Алина. — Адресок Ирининых родителей нам дайте. Ага, записываю. Как так? А … что же тогда нам с Ириной делать? — Алина глазами полными ужаса посмотрела на меня и медленно положила трубку. — Приплыли…

— Она того… Точно, умом тронулась? — закивала я головой, требуя подтверждения своей догадке.

— Это мы умом тронулись, когда связались с трупом. Нельзя было принимать труп у Калюжного.

— Что теперь-то локти кусать? Ты адрес узнала?

— Узнать узнала, но родители Ирины сейчас отдыхают в санатории. В каком, Зоя Ильинична не ведает. Естественно, без сестры и зятя она племянницу хоронить не берется.

— Ах, вот оно в чем дело, — повеселела я.

— Радуешься чему?

— Да я грешным делом подумала, что Зоя Ильинична запрещает хоронить Ирину до тех пор, пока старики не умрут.

— Нет, ты точно устала, — Алина как-то странно на меня посмотрела. — Что же нам с трупом делать? — запричитала она.

— Как что? В морг везти, договариваться, чтобы Ирину подержали в холодильнике до возращения ее родителей.

— Тоже идея, — согласилась со мной Алина. — Теперь можно ехать к водителю автобуса.

Договориться с работниками морга не составило труда. Вот где пригодились деньги Куркова. Сдав Ирину на попечение патологоанатомов, мы решили заехать за своими вещами в «Пилигрим», а потом отправиться по домам.

— А ваш муж уже звонил, — улыбаясь во весь рот, сообщила мне Алена. — Олег Александрович очень обрадовался вашему приезду.

— Я забыла ему позвонить, — с досадой я хлопнула себя по лбу.

— Думаешь, обиделся? — зная крутой нрав моего мужа, сочувствующе спросила Алина.

— К чему бы он тогда передавал мне через Алену, что очень рад моему приезду? Это он с подковыркой сказал, как пить дать.

— А мой не звонил? — Алина посмотрела на Алену.

— Нет, ваш не звонил.

— Каждый в своем репертуаре, — подытожила Алина. — Наверняка у моего профессора очередная серия опытов. От чего мы на этот раз спасаем человечество? От птичьего гриппа или от тараканьей ангины. Когда волнуют такие вселенские проблемы, до жены ли?

Когда я позвонила в дверь, меня вышла встречать вся моя родня: муж, дочь и тетка мужа Степа, которую я всегда рада видеть. Смотрели они на меня с прохладцей, если не сказать более — как на преступницу.

— В чем дело? Вы не рады меня видеть? — решила я прояснить ситуацию.

— Мама, ты, когда приехала? — прокурорским тоном спросила Аня.

— В районе одиннадцати, — врать было бессмысленно.